Пыль казалась вездесущей и всеобъемлющей. Чем-то вроде первоосновы Сущего, протовещества Вселенной. Она покрывала ровным слоем полки, лежала на столах, на полу, на подоконниках, на листьях редких цветов, скрючившихся в керамических горшках, плавала в лучах солнечного света, которые изредка врывались в полутемное помещение сквозь бойницы окон. Пылью были пропитаны не только книги и мебель, но и воздух, и, чудилось порой – даже люди. Впрочем, они-то как раз здесь появлялись редко. Лишь в периоды глобальных инвентаризаций или для того, чтобы оставить очередную коробку никому ненужных бумажек.
А что им прикажете делать в помещении, предназначенном для хранения старых библиотечных документов: приказов, инструкций, журналов, карточек, формуляров. Эта огороженная часть подвала не удостоилась и чести иметь табличку на двери. Прочие помещения библиотеки, начиная от директорского кабинета и заканчивая туалетом, красовались соответствующими надписями. Отдел иностранной литературы, научный абонемент, отдел периодики, отдел редкой литературы и прочее. А в царство пыли вела невзрачная темно-синяя дверь, к которой номер приляпать никто не удосужился.
Директор библиотеки именовал хранилище куртуазно – Малым архивом, а в среде простых библиотекарей закрепилось более звучное название – Свалка. О данном факте Никита узнал из короткого экскурса той самой симпатичной брюнетки, которая ненавязчиво его выпроваживала во время прошлого посещения храма книги. Ее вновь выделили Селину для сопровождения, когда он озвучил странное желание покопаться в старых и никому ненужных библиотечных формулярах.
А столь противоестественное для молодого человека желание объяснялось просто – он искал данные автора загадочных заметок на газетных полях.
Тем же вечером, после обнаружения таинственных надписей Никите в голову пришла свежая и не слишком хитрая идея. Скорее даже примитивная, как гвоздь. А почему не отыскать следы автора заметок через библиотечные формуляры. Ведь газеты и журналы заказываются в отделе периодики, и записи о читателях остаются в карточках. Стоит только поднять их, и выявятся все лица, заказывавшие определенную подшивку за энный период времени. За год ли, за месяц, за пять лет – не важно. И пусть фамилии в формуляре перечислены десятками, главное, чтобы автор заметок среди них фигурировал. Если он в формуляре отмечен, Никита его непременно вычислит; логика откажет, так интуиция поможет.
Помощь интуиции не понадобилась.
Подшивку 'Известий' за прошлый год заказывали три читателя, что не удивительно, учитывая возможность изучения газеты в Интернете. Наверное, противники всеобщей информатизации или такие же редкие ценители макулатуры, как и Никита. Двое читателей были женщинами, а поскольку подчерк на полях газет принадлежал явно мужчине, то их Никита проигнорировал. Третий же читатель, некий С.М. Кацман, напротив, привлек неподдельный интерес. Интерес чрезвычайно усилился после того, как в библиотечном компьютере сведения о данном гражданине не обнаружились. Селин узнал лишь, что господин Кацман носит редкое имя Семен и характерное отчество Моисеевич. И что ему выдан читательский билет номер 0009. Вместе с тем, год рождения, паспортные данные, адрес проживания и любая иная информация о загадочном господине отсутствовала. И в компьютере, и в карточке. В нарушение большинства мыслимых инструкций, положений и правил. Непонятно, каким образом С.М. Кацману вообще выдали читательский билет библиотеки.
На этот счет можно было выдвинуть три гипотезы. Первая: в библиотеке работают хорошие знакомые либо даже закадычные друзья господина Кацмана и они поспособствовали выдаче читательского билета любезному товарищу. Вторая: автор заметок поступает с библиотекой и ее работниками в духе самого Селина, то бишь бессовестно и беззастенчиво пользуется сверхъестественными способностями либо вполне естественными полномочиями (наличие у Кацмана удостоверения сотрудника очень компетентного и внушительного органа тоже исключать нельзя). Третья: элементарная ошибка или сбой программы компьютера. Впрочем, с учетом направленности записей и недвусмысленного мнения интуиции Никита склонялся ко второй гипотезе.
Печенкой чуял – тот еще гусь этот Кацман.
Расспросы о том, где узнать еще что-нибудь о таинственном хозяине читательского билета номер 0009 и привели Селина в царство пыли – Малый архив. Помогла та самая брюнетка (как выяснилось в ходе неформального общения – Маргарита Александровна, можно просто Рита). Она вспомнила, что данные о читателях могли остаться на старых карточках, а они, соответственно, должны валяться где-то на так называемой Свалке. Или в Малом архиве.
Разрешение директора покопаться в Малом архиве Селин получил стремительно и уже через пять минут помогал красавице Маргарите открывать устрашающего вида черный навесной замок на двери в подвальное хранилище.
Кладбище старых формуляров, карточек и прочей макулатуры было завалено хаотично разбросанными ящиками и коробками, из-за которых в отдельных местах стыдливо выглядывали возвышающиеся до потолка стеллажи с папками. Очевидно, в незапамятные времена складирование макулатуры начиналось именно со стеллажей, и проводилось аккуратно и планомерно, все бумажки раскладывались по папкам, папки выстраивались стройными рядами на полках. Затем количество ненужной документации увеличивалось, уничтожать ее никто не спешил, волны формуляров, инструкций и приказов накатывали на архивный берег с завидной регулярностью, пока не погребли его окончательно, превратив хранилище в мусорную отмель, над которой вечными странниками роятся пылевые облака.
Или, если хотите, в Свалку.
В этой Свалке Никита и погряз. Утонул в макулатурном море. Потерялся в джунглях картонных коробок и картотечно-формулярных куч.
И выбрался бы из них едва ли, несмотря на сверхспособности. Даже хваленая интуиция спасовала перед Авгиевыми конюшнями Малого архива и, как ни взывал к ней Селин, молчала. Но на помощь в очередной раз пришла добросердечная Рита. Наверное, Селин ей понравился, иначе, зачем она принимала бы столь живое участие в его сизифовых трудах. С учетом того, что о помощи Никита не просил и, тем паче, ничего подобного Рите не внушал. Девушка сделала все по собственному почину.
Понаблюдав за бесплодными попытками Селина разобраться в хаосе бумажных завалов, Рита привела откуда-то из библиотечных каморок строгую, пропахшую табаком старушку, которая оказалась чрезвычайно осведомленной и полезной. В доисторическую эпоху в ведении старушки находился этот пресловутый Малый архив и, она была чуть ли не единственной сотрудницей библиотеки, кто мог пояснить, что именно и в какой коробке находится. Единственной, поскольку с некоторых пор складирование в Малом архиве осуществлялось по принципу: есть свободное место – засовывай макулатуру туда, нет – наваливай сверху.
Навалили столько, что и со ста граммами и с хваленой интуицией разобраться было затруднительно. Спасибо старушке (и соответственно Рите), выручила.
Экс-хранительнице мусорных кущ понадобилось всего лишь четверть часа, чтобы сориентироваться в обстановке. Выяснив, что Селину требуются старые карточки и формуляры на букву 'К', она пробежалась вдоль стеллажей, поворошила какие-то журналы и принялась командовать скрипучим прокуренным голосом:
– Так, молодой человек, вытаскивайте вот эту коробку… нет, другую, с синим зонтиком на боку… Правильно!… Теперь вон ту продолговатую, из-под магнитофона. Достали?… Тащите ее к дверям, здесь все равно ни черта не разглядите…
Никита покорно поволок груз, скромно умолчав о том, что полутьма его необыкновенному зрению – не помеха.
– Отнесли?… Хорошо. Перевязанную бечевкой берите… и еще рядом с ней пакет полиэтиленовый…- не унималась седовласая командирша.- А теперь здесь посмотрим…
Они добрались до дальнего, самого темного угла подвала. Подойти к стеллажам по полу было невозможно, поэтому Никите пришлось прыгать, как галчонку, с коробки на коробку.
На мощных сосновых полках ровными колоннами выстроились пожелтевшие и слегка посеревшие картонные прямоугольники – формуляры. От них веяло такой древностью, что захватывало дух. И немудрено. Здесь, в углу хранились самые старые карточки и документы, эпохи пятидесятых-шестидесятых, а некоторые, судя по ровным и четким чернильным надписям – еще с довоенных времен.
Заметив, что рьяный искатель никому ненужной макулатуры перебирает папки на стеллажах,
