— Вы что-нибудь предпринимаете в связи с этим?
— Ничего. Фоули приехал злой как черт. Требовал, чтобы выписали ордера на то да на се; требовал перевернуть весь мир вверх дном, но потом до него дошло, что шумиха ему не так уж нужна. Он попросил меня ничего не предпринимать до тех пор, пока снова со мной не свяжется.
— Ну и как, связался?
— Да, минут десять тому назад.
— И что сообщил?
— Что жена прислала ему телеграмму из какого-то городка на юге штата — Мидвик, если не ошибаюсь, — умоляла не делать ничего, что могло бы вызвать шумиху в газетах. Ему, писала она, от этого никакой пользы, зато всем им много вреда.
— Что вы решили?
— Как обычно в таких случаях, положил заявление под сукно. Чужая жена с кем-то сбежала — это не основание для дела. Они свободные белые совершеннолетние граждане и знают, что делают. Конечно, если они открыто и вызывающе вступят в распутное сожительство на глазах у тамошнего общества — пусть тамошнее общество и занимается ими, а мы не можем позволить себе тратить время и деньги, чтобы вернуть кому-то жену, когда она отказывается возвращаться.
Он, конечно, имеет все основания вчинить вашему клиенту, Картрайту, гражданский иск и, судя по тому, что Фоули говорил нынче утром, он собирается подать на него в суд по обвинению в отчуждении предмета любви и во всем прочем, что можно измыслить, но мне кажется, он подумывает от этого отказаться.
— Что ж, — сказал Мейсон, — я просто хотел, чтобы вы посмотрели на все это моими глазами. Я с самого начала открыл вам карты и предложил пригласить врача поглядеть на Картрайта.
— Что он не сумасшедший, ясно как день, — ответил Доркас. — За мной сигара, куплю при встрече.
— Нет, это я куплю сигары, — возразил Мейсон. — Вот прямо сейчас возьму и отправлю коробку. Сколько вы еще у себя пробудете?
— С четверть часа.
— Не уходите, — попросил Мейсон, — сигары сейчас прибудут.
Он повесил трубку, открыл дверь в приемную и сказал Делле Стрит:
— Позвоните в табачную лавочку, что напротив суда, пусть отнесут Питу Доркасу коробку пятидесятицентовых сигар и запишут на мой счет. Он их, думаю, заслужил.
— Да, сэр, — ответила она. — Пока вы говорили с Доркасом, звонил мистер Дрейк. Сказал, у него для вас кое-что есть. Я попросила его подойти, сообщила, что вы очень хотите его видеть.
— Прекрасно, — заметил Мейсон, — когда явится, пусть проходит прямо ко мне.
Не успел он вернуться к столу и усесться, как дверь открылась и вошел Поль Дрейк. Он прошествовал все той же неуклюжей походкой, которая скрадывала точность движений, так что при всей своей кажущейся неторопливости уже сидел в кресле напротив Мейсона и закуривал сигарету, когда дверь за ним захлопнулась.
— Ну, — спросил Мейсон, — что ты выяснил?
— Много чего.
— Давай рассказывай.
Дрейк извлек из кармана записную книжку.
— Столько узнал, что без книжки уже и не вспомнить? — поддел его Мейсон.
— Еще бы, и это обойдется тебе в круглую сумму.
— Это меня не волнует, мне нужна информация.
— Ну, так мы ее получили. Пришлось оборвать провода и подключить к делу пару филиалов нашего бюро.
— Неважно, выкладывай сведения.
— Она не его жена, — сообщил Поль Дрейк.
— Кто не его жена?
— Женщина, проживавшая с Фоули на Милпас-драйв в доме 4889 под именем Эвелин Фоули.
— Что ж, — заметил Мейсон, — меня это не очень удивляет. По правде говоря, Поль, я захотел привлечь тебя к делу еще и по этой причине. Я подозревал, что она не его жена.
— Что натолкнуло тебя на подозрение? Вычислил из слов Картрайта? — спросил сыщик.
— Сперва расскажи все, что знаешь, — произнес Мейсон.
— Значит, так, — сказал Дрейк, — звать ее не Эвелин. Это ее второе имя, а первое — Паула. Полное имя — Паула Эвелин Картрайт. Она жена твоего клиента Артура Картрайта.
Перри Мейсон покачал головой:
— Пока ты не сообщил мне ничего сногсшибательного.
— В таком случае, вероятно, мне тебя ничем не удивить, — сказал Дрейк, перелистывая записную книжку. — Вот что стало известно: настоящее имя Клинтона Фоули — Клинтон Форбс. Они с женой Бесси Форбс жили в Санта-Барбаре, где водили знакомство с Артуром Картрайтом и Паулой Картрайт. Знакомство между Форбсом и миссис Картрайт переросло в любовную связь, и они сбежали, а вот куда — этого не знали ни Бесси Форбс, ни Артур Картрайт. Скандал получился на всю Санта-Барбару. Обе парочки вращались там в лучших кругах, так что можно представить, какой смачный вышел скандал. У Форбса было независимое имущество, он обратил всю свою собственность в наличные деньги, чтобы можно было забрать с собой, не оставив концов. Он уехал в автомобиле в неизвестном направлении.
Картрайт, однако, умудрился их разыскать. Как ему это удалось, не знаю. Он выследил Форбса и выяснил, что Клинтон Фоули на самом деле Клинтон Форбс, а женщина, выдающая себя за Эвелин Фоули, на самом деле его жена Паула Картрайт.
— Тогда объясни мне, — с расстановкой произнес Перри Мейсон, — зачем Картрайт снял соседний дом и начал следить за Фоули, или за Форбсом, неважно, как там его называть.
— А что ему еще оставалось делать? — ответил Дрейк. — Жена ушла от него добровольно. Сбежала. Не мог же он к ней заявиться со словами «Вот и я, любимая» и ждать, что она бросится к нему на шею.
— До тебя все еще не доходит, — заметил Мейсон.
Дрейк посмотрел на него, затем спросил:
— Ты хочешь сказать, он готовил месть?
— Именно, — ответил Мейсон.
— Однако, — протянул сыщик, — когда он решил наконец осуществить задуманное, вся месть свелась к жалобе на то, что воет собака. Тоже мне отомстил. Знаешь анекдот про сердитого рогоносца, который продырявил зонтик любовника своей жены?
— Брось, — сказал Мейсон, — мне не до шуток; я говорю серьезно.
— Ну хорошо, — заметил Дрейк, — допустим, ты говоришь
— В окружной прокуратуре считают, что Картрайт заявил о воющем псе только для того, чтобы выманить Фоули из дома, а самому удрать с женой.
— А дальше? — спросил сыщик.
— А дальше выходит какая-то чушь, — ответил адвокат. — Во-первых, зачем было городить огород, чтобы выманить Фоули из дома? Во-вторых, Картрайт с женой наверняка встречались до этого и говорили друг с другом. Он должен был знать, где она, а она — где он. Они, понятно, встречались в отсутствие Фоули. И уж если они решили опять сойтись и все уладить, какого черта Картрайт не пошел прямо к ним, не обложил Фоули и не забрал жену?
— Вероятно, потому что кишка тонка, — ответил Дрейк. — Есть и такие.
— Хорошо, — устало согласился Мейсон, — , допустим, тут ты прав. Тогда он решил прибегнуть к закону, верно?
— Верно.
— Насколько же проще было, обратившись к закону, заявить, что Фоули находится в преступном сожительстве с его женой, и потребовать вмешательства властей. Опять же он мог нанять меня адвокатом, я бы сам туда отправился и в мгновение ока вытащил ее из этого дома. Разумеется, если б она сама
