льдом, он испарится, а на коробки никто не обратит внимания… Таких сотни на ферме.
— Продолжайте.
— Я действительно дурочка. Совсем забыла об отпечатках пальцев. О, мистер Мейсон, простите меня. Я клянусь.., обещаю, что никогда больше не буду вас обманывать.
— Продолжайте. Мне нужно знать все.
— Когда лейтенант Трегг показал кусок от коробки из-под сухого льда и когда я услышала от вас, что можно снять отпечатки пальцев с бумаги, у меня все внутри похолодело. Я подумала о своих отпечатках. Вы не знали, что на коробках была фирменная реклама. Я увидела ее на куске коробки, который держал полицейский.
— Это было сделано намеренно. Я предупреждал вас о ловушке. И вы так легко попались. Он расставил полицейских у фермы.
— Теперь я понимаю, что поступила глупо.
— Возвратимся к вашему рассказу. Итак, вы взяли коробки с сухим льдом, погрузили их в машину, а потом выбросили в мусорный ящик.
— Да.
— Вы их положили сверху?
— Нет. Протолкнула рукой на дно, чтобы такое количество полупустых упаковок не бросилось глаза. Тем более, что на двух коробках остались следы крови.
— Именно поэтому ваши руки были холодны, как лед, когда вы вернулись в мотель?
— Да. Только я этого сначала не замечала. Не осознавала, какие они холодные.
— Значит, помня о фирменной рекламе на коробках, пятнах крови, отпечатках пальцев и убедившись, что путь свободен, что преследования нет, вы повернули в сторону фермы, чтобы изъять эти коробки?
— Да.
— А что вы собирались с ними сделать?
— Хотела положить их в мешок и, привязав к нему груз, утопить в глубоком пруду. Я понимала, что полиция в конце концов найдет коробки. Но другого выхода не видела. Оставлять их в машине было невозможно. Машину могли остановить. Я стремилась уничтожить отпечатки своих пальцев, полагая, что от холодной воды они исчезнут.
— Вы вынули все десять коробок?
— Да.
— Включая те, на которых были пятна крови?
— Да.
— Что произошло потом?
— В глаза мне ударил яркий свет. Я даже не слышала, как кто-то подошел и встал за моей спиной. Тот, кто оказался передо мной и направил мне в лицо свет, произнес:
«Мы из полиция, леди. Оставайтесь на месте». Я вскрикнула. Все внутри у меня сжалось. Ничего подобного я никогда в жизни не испытывала. Я просто обезумела от страха.
— Итак, вы были схвачены с поличным. Вы испытывали чувство вины и хотели оправдаться. Что вы сказали?
— Мистер Мейсон, я попыталась это сделать, но ничего не могла сказать. Я готова была отдать правую руку, чтобы только придумать какую-нибудь спасительную ложь, но не смогла вымолвить ни слова. Я просто лишилась дара речи.
— Понимаю, — начал рассуждать Мейсон, — но это их не устраивало. Они непременно хотели услышать от вас объяснения. Они спросили вас, что вы делали у мусорного контейнера. Сказали, что готовы выслушать и принять ваше объяснение, что не менее вас заинтересованы в том, чтобы снять с вас любые подозрения. Сказали, что из опыта знают, как часто лицо, действия которого вроде бы указывают на его вину, в действительности оказывается невиновным, а его поступки логически необъяснимыми.
— Мистер Мейсон! — воскликнула Нэнси. — Они действительно так говорили. Откуда это вам известно?
— Это обычный прием. Ну и как вы поступили? Какой была ваша реакция? Вероятно, пытались оправдаться?
— Нет. Я не знала, что говорить. Потом взяла себя в руки и сказала: если они не доверяют мне, никакие мои объяснения не изменят положения, и им лучше обратиться к моему адвокату.
— Но это их не удовлетворило?
— Нет. Они продолжали задавать вопросы, потом посадили меня в машину и привезли сюда. Вызвали надзирательницу и в течение нескольких часов попеременно допрашивали.
— Как вы себя вели?
— Молчала. Я поняла, чем больше я скажу, тем хуже будет для меня, и решила не говорить ничего. Наверное, я поступила не правильно?
— Напротив, в данной ситуации это было самое правильное решение. — Мейсон на мгновение задумался, мысленно оценивая ситуацию, и вдруг спросил:
— А теперь скажите: почему вы поставили на эту лошадь? Кто вам подсказал?
— Никто мне не подсказывал.
Не скрывая раздражения, Мейсон встал.
— Что ж, Нэнси, думаю, нам надо расстаться. Я уже достаточно наслушался вашей лжи. Позволю себе заметить, это вам не очень хорошо удается. Либо у вас не хватает опыта, либо вы весьма невысокого мнения об умственных способностях своих собеседников. Но вы…
— Мистер Мейсон, я говорю правду. На этот раз абсолютную правду.
— Перестаньте, Нэнси. Вы не случайно поставили именно на эту лошадь. Только тот, кто обладал точной информацией, был уверен, что она выиграет. Иначе ставки не были бы такими высокими. Когда молодая женщина с вашим финансовым положением отправляется на ипподром, делает ставку в пятьсот долларов и выигрывает, это нельзя объяснить интуицией.
Мейсон направился к двери.
— Не уходите, мистер Мейсон. Подождите. Выслушайте меня.
Мейсон приостановился.
— У меня не было никаких предчувствий. Мне никто ничего не подсказывал. Я поставила на эту лошадь потому, что… Разве вы не понимаете… Это была единственная лошадь, на которую я могла поставить.
— Нет, не понимаю, — отрезал Мейсон.
— Мне не хотелось бы об этом говорить, мистер Мейсон, потому что это задевает другое лицо, но…
— Говорите.
— Рода.
— Рода? Вашего брата?
— Да. Он.., он растратил несколько тысяч долларов и не мог возместить их. Об этом стало известно…
— Кому? — спросил Мейсон.
— Думаю, мистеру Холстеду, коммерческому директору компании. Но точно не знаю.
— Как вы узнали о растрате?
— От брата. Он позвонил, чтобы попрощаться. Сказал, что, скорее всего, увидимся в тюрьме.
— Почему он решил попрощаться с вами по телефону? Что ему было нужно?
— С чего вы это взяли?
— Уверен, ему было что-то нужно. Что?
— Деньги.
— Сколько?
— Столько, чтобы покрыть растрату.
— Вы дали ему деньги?
— Нет.
— Почему?
