— Мишель, — почти шепотом сказал Джордан (надо заметить, что он впервые назвал ее по имени), — я просто не знаю, что мне делать.
— А что вы должны делать? — удивилась она.
— Она говорит… — он никак не мог решиться сказать в чем дело. — Дело в том, что…
— Мистер Вульф, спокойно объясните мне, в чем проблема, — рассудительно заметила Мишель, — тогда я смогу что-то предпринять.
— Он говорит, что она моя дочь! — выпалил Джордан, и глаза его стали круглыми и несчастными.
— А вы в это, конечно, не верите? — спросила Мишель, и стекла ее очков подозрительно блеснули.
— Дело не в этом, — разозлился вдруг Джордан. — А в том, что я…
— Сомневаетесь?
— Не перебивайте меня! — возмутился он. — Совсем не то… Я не могу вспомнить ее мать!
— А зачем вам вспоминать ее мать? — искренне удивилась Мишель.
— Как зачем? — не понял он. — А как же я смогу… — Он замолчал, потом взялся за голову и пошел к небольшому дивану, который стоял в углу приемной и предназначался для отдыха и ожидания посетителей. Он почти упал на него и, не открывая глаз, стал мотать головой в разные стороны. Мишель показалось, что она слышит вопль, хотя он, конечно, даже не открывал рта. Бедный несчастный мужчина, которому через много лет придется расплачиваться за грех молодости.
Мишель захотелось подойти к нему и погладить по голове. А потом прижать эту голову к своей груди, поцеловать в макушку и сказать, что все будет хорошо. Но делать этого было нельзя.
Четыре года назад, когда она пришла наниматься на работу, Джордан Вульф поразил ее в самое сердце. И дело было совершенно не в том, что у него были потрясающие синие глаза и посеребренные виски, красивые руки и приятные манеры. Всего этого она насмотрелась вдоволь. Ее умилила и растрогала его ранимость. Она ожидала увидеть холодного, уверенного, надменного человека, потому что знала, что ему пришлось много повоевать, чтобы создать дело. А перед ней был обаятельный и веселый человек, в глубине глаз которого она увидела грусть и нежность.
Он задавал какие-то вопросы, внимательно просмотрел ее резюме, шутил… А она все время твердила себе, что должна немедленно встать и бежать отсюда со всех ног. Если он возьмет ее на работу и она каждый день будет видеть его, говорить с ним, заботиться о нем, у нее просто не будет сил сопротивляться…
Как это ни смешно, но она всю жизнь мечтала именно о нем. Вернее, не о нем конкретно, а о таком мужчине. Ее всегда сражало сочетание решительности, напора и потрясающей сдержанности и нежности. Не холодность и отстраненность, а именно способность держать свои эмоции в узде.
Таких мужчин, если они решают что-нибудь, трудно остановить или переубедить. Они никогда не жалуются и не перекладывают свои заботы на чужие плечи. Они всегда точны и предупредительны, великодушны и честны. Их нельзя заставить плясать под свою дудку. Но если такой полюбит и позволит себе чувствовать, можно быть уверенной, что ты окажешься в центре урагана настоящей страсти.
Откуда все это знала Мишель, она не представляла. Может быть, это был идеал, навеянный книгами, а может быть, мечта об идеальном мужчине. Ее собственный опыт был очень горьким…
Но Джордан Вулф был именно таким. Она смотрела на него и думала, что если он сию же минуту попросит ее о близости, она не откажет. Такому мужчине нужно или сразу отдаваться, или бежать от него за тридевять земель.
Мишель автоматически ответила на все вопросы, несколько раз улыбнулась, кивнула в ответ на предложенное вознаграждение, даже не сообразив, сколько ей собираются платить, и вышла в приемную, поняв, что погибла.
Дома она решительно убрала подальше смелые блузки, брюки и платья и оставила только строгие элегантные костюмы, которые могли помочь ей выполнить свое обещание — никогда, никогда не смотреть на своего шефа как на мужчину и не давать ему повода видеть в ней женщину. Свои пушистые длинные волосы она густо смазывала гелем и закручивала в высокий пучок, а вместо удобных контактных линз заказала строгие очки в тонкой золотой оправе.
После детального осмотра своего нового имиджа Мишель решила, что броня крепка, и вот уже четыре года никогда не отступала от заведенных правил. Если у Джордана и был к ней какой-то интерес, то он иссяк под давлением ее ледяной сдержанности.
Сегодня она впервые увидела, что существует нечто, способное привести ее идеального мужчину в смятение. Наверное, она сделает что-то не то, но она должна это сделать…
— Посмотрите в зеркало, мистер Вульф, — строго сказала Мишель. — У этой девочки ваше лицо.
От этих слов мистер Вульф очнулся. Он медленно встал с дивана, подошел к шкафу и открыл дверцу, на которой с обратной стороны было прикреплено зеркало.
Мишель наблюдала, как он пристально рассматривает свое лицо, как будто увидел его впервые. Он подергал себя за ухо, схватился за подбородок, зачем-то оттянул нижнее веко и оскалился в улыбке.
— Вы считаете? — недоверчиво спросил он.
— Я не считаю, — вздохнула Мишель, — я вижу. Можно подумать, что никакой матери вообще никогда не было. Вам совершенно не надо ее вспоминать, чтобы определить, кто сидит в вашем кабинете. Именно поэтому я и не стала вызывать охрану.
— То есть вы сразу все поняли? — растерялся Джордан.
— Не сразу, — покачала головой Мишель. — В первый момент я указала ей на дверь. Но когда взглянула на нее внимательно, то поняла, что она имеет полное право пройти в ваш кабинет.
— Мишель, — взмолился Джордан, — что же мне теперь делать?
— Вы взрослый человек, — пожала плечами Мишель. — Тем более что у вас уже есть дочь. Наверное, вы знаете, как воспитывать девочек.
— Хилари воспитывала мать, — задумчиво заметил Джордан. — Я всегда только работал. Когда ее не стало, то есть когда она ушла, дочери было уже двадцать. Вполне самостоятельная взрослая девушка. А сейчас я не знаю, что делать.
— Решить, — твердо ответила Мишель, — всего-навсего решить. И потом не отступать от своего решения.
— Вам легко говорить, — обиделся Джордан на ее поучительный тон, — вам на голову ребенок семнадцати лет не сваливался…
— Это для меня слишком, — заметила Мишель и направилась варить кофе.
Джордан понял, что невольно обидел ее: секретарше всего тридцать три и семнадцатилетний ребенок у нее вряд ли мог бы быть. К тому же, возможно, он задел какие-то другие чувства. Она ведь даже не замужем… И собственно, что он вообще знает о женщине, которая всегда под рукой и на которую он привык полагаться в самых разных ситуациях?
Джордану стало неловко. Он привык держать ситуацию под контролем и никогда не давать волю чувствам. Даже в самый трагический момент своей жизни, когда Вирджиния сообщила ему, что полюбила другого и уходит, никто ничего не знал и не видел. Он умудрился спрятать свои страдания подальше и продолжал улыбаться, шутить и делать свое дело.
Вирджиния была ему не только женой. Это был настоящий друг, партнер, соратник… Если бы не она, он никогда бы не смог создать свое дело. Да что там дело?! Он не смог бы построить свою жизнь. Когда она ушла, он думал, что не сможет даже дышать. Но Хилари осталась с ним, и бизнес требовал заботы и внимания. Работа, обязательства, долги, новые идеи — вот из чего состояла его жизнь теперь. Он не роптал и не искал ей замену. И только сегодня Джордан понял, что ему нужна женщина, которая сможет разделить с ним тяжесть решения. Именно женщина, которая способна мыслить не трезво и расчетливо, а интуитивно понять, что нужно делать.
— Может быть, аспирин? — спросила Мишель. — Боюсь, что у вас разболелась голова…
— Да, хорошо бы, — задумчиво проговорил Джордан, — голова действительно раскалывается.
Мишель быстро нашла таблетку и налила воды. Ей было жалко его. Как похожи все мужчины! Их хваленая выдержка помогает только в тех ситуациях, которые они могут прогнозировать. А когда
