появится, так что можешь и сам ко мне прийти ……»
«… говорю тебе, что среди вас лешие живут и имеют облик человеческий, а принимаете вы их за соседей своих. Теперь точно знаю, что один из двоих - священник. Жаль, что остальных ты не выследила! Интересно другое! Почему я вижу истинное их лицо, а ты не видишь? Что помогло мне распознать демонов? Может быть, то, что я каким-то образом со стеклом бесовским дело имел? Ведь никто из деревни в них нелюдей не видит!
А встретиться с ними у вас в Железнице я не решусь, так что не жди меня. Глашку я знаю хорошо! В минуты темные для меня встречал ее, но не помню уже лица. И они (эти твари) теперь знают, что я могу видеть их истинный облик, так что в покое они меня не оставят. И ты ко мне Степанида больше не приходи....»
«…. А батюшка-то наш Иоанн не так уж свят, как прикидывается. Живет бобылем, дочку растит. Мы до сих пор так считали, ведь прежней жизни его никто в деревне не знает.
Приехал он года три назад. С тех пор дочка так замуж и не выйдет, хотя женихов у нее хоть отбавляй. Приезжали даже из города свататься!
Помнишь, родня Веселовых в город перебралась, так вот сын их навещал намедни родных и Глашку в церкви встретил. Так за нею и увязался. А парень видный, знатный - из наших девок-то любая за него пошла бы. Глафира, однако, и ему отказала.
Так он после рассказывал свояку, что той же ночью пошел к ней под окошко, чтобы переговорить о женитьбе. В общем, парень сказал, что подглядел, как священник ложился в одну кровать с Глашкой. Мы вначале не поверили сплетне, а потом начали к ним приглядываться.
Ведь, ей богу же, отец Иоанн следит за Глашкой ревностно, как за молодой женой. Но не может же быть, чтобы такая красавица двадцати-то лет не нашла себе мужа из молодых!
А с другой стороны, отец Иоанн - мужчина видный, высокий, лицом пригожий, и плечи у него, как у кузнеца. Хотя на вид ему лет сорок. До этой сплетни я к нему как к мужчине вообще не приглядывалась. А теперь понимаю, что если с него снять рясу, то далеко не каждый из наших мужиков может с ним равняться.
Почему в нашей деревне решили, что Глашка его дочь, не знаю! Он сам об этом никому не говорил! Да и Глашка ни с кем не разговаривает, будто опасается проговориться.
Беседовала я с бабой Полей, родней моего мужа, так вот она сказала, что последнее время святой отец почему-то службы не служит, сидит дома взаперти».
Последние письма Степанида писала не Фоме- мельнику, но и они почему-то оказались на мельнице.
«….Глашка ушла к Фоме на мельницу! Старый кобель, разбил очередную судьбину. Помнишь, как мучилась моя соседка Ольга, побывав у него всего два дня. Так вот, Глашка уже неделю живет у Фомы и, похоже, возвращаться не собирается.
Отец Иоанн посерел весь и ходит по деревне как в воду опущенный. Думаю, все-таки Глашка женой ему была. Видела вчера её у бабы Поли. Она молоко у старой выменивала и хлеб. Хороша все-таки, гадюка, красива - спасу нет! Волосы черные, волнистые; кожа белая, без изъяну. А глазищи свои на меня вылупила, ну, хоть картинки с нее пиши. Девке, видно, рожать пора! Соки тела ее со всех сторон так и распирают.
Наверное, не мог ей отец Иоанн дитя подарить. Мне так думается. И еще думаю, что мельник тоже за все свои прегрешения когда-нибудь рассчитается. Живет как нехристь последний! Дана нечистому власть над девками молодыми, вот он над ними и потешается….»
«…. Глафире можно только посочувствовать. Умер мельник, и осталась она одна. Правда, мужики поговаривают, убили нехристя за все его прегрешения!
Баба Поля сказывала, что как-то вечером видела Глашку под окошком избы святого отца. Она просилась, чтобы пустили, но Иоанн прогнал ее со двора.
Вот и переехала она к вам в деревню, и живет там одна в избе покойника, бывшего кузнеца вашего. Наследников-то у него все равно нет. Уж не знаю, покупала она избу или нет. Надо же как ей повезло! Изба-то крепкая, справная, двести лет простоит, ведь кузнец рубил её для себя из дуба. Измучился весь. Ни один мужик в Железнице на такое не решился.
А ты приглядись к Глашке повнимательней, напиши мне, что за девка….»
Письма закончились. Осталась лишь испещренная корявым малопонятным почерком бумажка с многообещающей надписью «Земное бессмертие. Посланник без ИМЕНИ».
Если всё, что Никита прочитал, не розыгрыш, то получалось несусветная чушь.
А это точно не розыгрыш! Старая бумага почти рассыпалась в руках. Письма не листали десятилетиями! А выводы напрашивались сами собой! Фома-мельник лет сто назад убил настоящего владельца мельницы и не подпустил к избушке двоих его сообщников.
Благодаря случайно узнанным секретам, Фома не старел лет пятьдесят подряд (пока не украли какое-то особенное стекло из окошка мельницы) и обладал нечеловеческой силой. Местные же красотки не могли противостоять его колоссальному мужскому обаянию. В его лице исполнилась голубая мечта мужской половины человечества!
Никита снова вспомнил о двух «леших». Эти двое могли и по сей день жить в Железнице!
По спине сам собою пробежал холодок, но, тряхнув головою, любитель эпистолярного жанра отогнал наваждение…
Мистика прагматика Никиту никогда не интересовала. Однако не стоило забывать тот факт, что до мельника «лешие» все-таки добрались!
Глава 8
И все-таки читались письма недаром. Некоторые секреты устройства механизмов мельницы раскрывались именно в дневнике Фомы.
Натренированный для подобных умозаключений мозг указывал своему хозяину на самый важный факт, без осмысления которого решение загадки мельницы становилось просто невозможным.
И этот факт всё расставлял на свои места: «бесовское» стекло украл Григорий, муж соблазненной Ольги. Может быть, именно поэтому «лешие» не смогли запустить мельницу. Не хватало важной запчасти! И это стекло должно сейчас находиться в Железнице, спрятанным в одном из её домов.
Внезапно Никиту осенило. Подобное озарение по незнанию можно назвать истинным прозрением! Хотя дело лишь в хорошей памяти и умении раскладывать факты по соответствующим полкам.
Кот вспомнил, как кидал камни по окнам соседских избушек. Вдребезги разбились все стекла, кроме одного, из избы молодого парнишки с «опойным» лицом. Булыжники отскакивали от хрупкой преграды, как мячики от резинового покрытия.
Видимо, именно в этом доме век назад проживали Ольга с Григорием. Они знали самый лучший способ спрятать ценную вещь – оставить её на виду, замаскировав под безделушку.
То, что в мельнице (в ее единственном окне) теперь стояло обычное стекло, сомневаться не приходилось. Его вставил сам Фома, чтобы укрыться от ветров и дождей. О подмене никто, кроме
