— Пилот.
— Давно этим занимаетесь?
— Десять лет.
Ответ он произнес неестественно уверенным тоном.
— Родители ваши живы?
— Да.
— Чем занимается ваш отец?
— Рабочий… слесарь.
Дэглиш заметил как по лицу спрашивавшего пробежала мгновенная тень. Может быть, он уловил ее только потому, что ожидал этого.
Теперь вопросы быстро следовали один за другим.
— Когда вы в последний раз были в лагере-школе в Ларги?
Молчание.
— Знаете ли вы болгарина Красновского?
Молчание.
— С каким заданием послали вас прошлой ночью?
Опять молчание.
— Сколько самолетов в вашей авиационной части?
Дэглиш сделал гримасу и процедил сквозь зубы:
— На подобные вопросы я не стану отвечать.
— Я так и предвидел.
— Но зачем же тогда вы об этом спрашиваете?
— Чтобы вы убедились, что молчание не влечет опасностей для вас.
— Я больше уже не сомневаюсь в этом.
— Итак, к делу. Чем занимается ваш отец?
— Я уже сказал. Он рабочий.
Человек поднялся из-за стола и сказал отрывисто:
— Для нас не имеет значения, кто вы такой… Линдок, сын слесаря Дэглиша, или Линд, сын миллиардера Дэглиша. Это не изменяет вашей вины. Существенно то, что вы нарушили нашу государственную границу, как враг. Я уже предупредил вас, что вы можете не отвечать на все вопросы.
— Вы правы, — неопределенно ответил Линдок.
Он лишь сейчас обратил внимание, что черноволосый чисто говорит по-английски, только иногда гласные у него звучат слишком мягко.
Вопросы продолжались.
— Какие причины привели вас в центр «Юго-восток»?
— Две бутылки коньяку. Одна полная, другая — пустая.
— Вы, кажется, любите юмор.
— Да, конечно. Но теперь мне не до шуток. Я говорю правду. Полную бутылку я разбил о голову Джуди, а другая была пуста, потому что я выпил ее как раз перед этим.
— Кто такая эта Джуди?.
— Моя любовница и… содержанка моего отца.
— С каких пор вы в центре «Юго-восток»?
— Три месяца.
— А история с двумя бутылками не была ли только предлогом, чтобы прикрыть перед начальством истинные причины вашего приезда из-за океана?
— Не понимаю, что другое могло бы заставить меня приехать в эту глухую дыру?
— Я вам помогу. Например, вопрос о нефтяных источниках во владениях Гюркана и Акселя или постройка воздушных баз по берегам Средиземного моря.
— Ах, вы и это знаете? — удивился Дэглиш.
— Нет, не знаю. Если бы знал, может быть, не стал бы вас спрашивать. Я только предполагал.
Дэглиш понял, что в этих словах кроется ирония, но все-таки ответил с убедительной прямотой.
— Вы ошибаетесь! Верно, что я постарался принять участие и в одном, и в другом предприятии, но все-таки попал я в «Юго-восток» потому, что разбил голову этой развратнице!
Человек за столом задумался. Дэглиш воспользовался моментом и неожиданно обратился к нему:
— Можно мне задать вам вопрос?
— Можно.
— Как ваше имя?
— Огнянов… Подполковник Огнянов.
— Я, вероятно… — Дэглиш запнулся, но затем решительно закончил: — вероятно, буду расстрелян?
— Не думаю. У нас решить это может только суд. Я не допускаю, чтобы он наложил на вас такое тяжкое наказание.
— Неужели дело дойдет до суда?
— Конечно!
Дэглиш с недоверием посмотрел на него.
— Можно… еще один вопрос?
— Пожалуйста.
— Этот наш разговор… это был допрос?
Огнянов сперва не понял скрытого смысла слов и посмотрел недоумевающе. Дэглиш прибавил:
— Вы всегда так допрашиваете?
Теперь подполковник понял; в нем разгорелось смешанное чувство обиды, гнева и сожаления. Но он постарался ответить спокойно, сдержанно, с ноткой иронии в голосе.
— Нет, я не так допрашиваю. Обыкновенно раскладываю два костра, между ними забиваю кол, и… и так далее, как описывается в ваших газетах.
Дэглиш смутился.
— Извините, — пробормотал он, — но я не предполагал, что… Как я мог забыть, что нахожусь за железным занавесом?
— Этот занавес существует только в воображении ваших подкупленных газетных писак и радиокомментаторов.
— В этом я еще не вполне убедился.
Огнянов промолчал. Дэглишу тоже нечего было больше сказать.
Подполковник открыл книжный шкаф, вынул пачку обгоревших бумаг и положил перед собой.
— Вы мне не ответили на вопрос: с каким заданием послали вас в наше воздушное пространство? Или у вас не было определенного задания?
Дэглиш продолжал молчать.
Тогда Огнянов разложил бумаги на столе. Это были одни лишь газеты.
— Вот груз, который вы должны были спустить. Старые газеты.
— Вижу.
— Странное задание!
Дэглиш ничего не возразил.
— Вы летели на одномоторном самолете, не правда ли?
— Да.
— Фотокамера, найденная там, не была заряжена.
— Этого я не знаю.
— А я вам это сообщаю.
— Верю вам. Но что в этом такого? Может быть, случайное упущение. Я вылетел наспех.
Подполковник опять открыл шкаф, вынул карту и развернул ее.
— Подойдите ближе!
