есть, и использовать все, что в них есть ценного.
Как разведчик, Огнянов работал легко и быстро. Сослуживцы удивлялись, как успешно он в последнее время разрешил несколько очень важных задач. Некоторые сотрудники, работавшие с ним, считали, что это плод исключительного упорства и аналитического склада ума, другие приписывали успех его редким способностям и трудолюбию, третьи — накопленному опыту и лишь немногие утверждали, что Огнянову просто везет. Однажды его спросили, чем он сам объясняет блестящие результаты своей деятельности. Огнянов, не раздумывая, ответил:
— Я люблю свою работу и… работаю.
Высокий, широкоплечий человек остановился перед кабинетом подполковника Огнянова и тихонько постучал в дверь.
Огнянов, который разговаривал с сидевшим у него приземистым человеком — капитаном Везневым — прервал разговор и внимательно вгляделся в лицо вошедшего.
Тот подошел к столу подполковника.
— Капитан Лечев явился по вашему приказанию!
Огнянов поднялся и протянул руку.
— Садитесь, Лечев! — сказал он дружеским тоном.
Лечев оглядел комнату.
— Садитесь! — повторил подполковник, не спуская глаз с Лечева. И он, и Везнев изучали лицо вошедшего.
Огнянов передвинул настольную лампу и раскрыл лежавшую перед ним папку.
— Начнем!
Везнев спокойно поднял голову и пристально посмотрел — на этот раз на своего начальника. В прищуренных карих глазах выражалась уверенность и твердость.
Лечев отбросил со лба прядь русых волос. Возле него, на низком столике, лежал раскрытый журнал. Под цветными снимками виднелись тексты на иностранном языке. Один из снимков показался ему знакомым.
Огнянов погасил папиросу и сказал:
— Лечев, вы знаете завод № 36. Доложите, как идут там дела.
— Пока что, — начал Лечев, — ничего особенного. Я связался с одним товарищем, партийцем, бригадиром группы уборщиков. В его обязанности входит следить и за исправностью электрической сети. Это дает ему возможность с утра до вечера свободно перемещаться по всему сектору «С». Он меня уже познакомил с многими рабочими, среди них нет никаких разговоров о новых механизмах телеуправления, ни о новых зенитных снарядах, их производстве и испытаниях. Впрочем, это и понятно. Производство частей этих снарядов распределено по различным цехам, да и в конструкции их нет ничего, что могло бы привлекать внимание.
Лечев умолк.
— Это все, что вы можете доложить, капитан?
— Ничего другого, товарищ подполковник.
— Познакомились с инженером Трендовым?
— Нет еще.
— А с токарем Ангеловым?
— Там два Ангеловых. С одним из них я познакомился. Хороший производственник, рационализатор По-видимому, пользуется доверием.
Подполковник Огнянов подал Лечеву лист, вынутый из лежавшей перед ним папки.
— Прочитайте это!
Тот стал читать.
— Да. Инженер Борис Борисов сигнализирует и приводит немало данных, — тихо сказал Лечев. Он откинул со лба русую прядь и продолжал: — В письме ясно говорится, что Ангелов, Маджаров и Николов составили группу с целью вредить, тормозить производство. — Капитан на мгновение замолчал, а потом пробормотал: — Но почему?..
Подполковник слегка усмехнулся и продолжил мысль Лечева:
— Почему они стали вредителями?..
Лечев тоже усмехнулся:
— Это ясно. Но отчего этот Ангелов против нового строя? Он один из самых высокооплачиваемых работников на заводе!
— Не забывайте, Лечев, что как бы хорошо ни оплачивали таких людей, они все равно будут против нашей власти. В прошлом Ангелов был собственником фабрики, у него было много больше денег, чем теперь. Маджаров и Николов тоже были богаты. Нелегко таким людям привязаться к нам, а иностранная разведка именно таких разыскивает и опирается на них. — Огнянов на миг задумался, прищурил глаза и с некоторым колебанием прибавил:
— Может быть, эта группа имеет задачей повлиять на инженера, привлечь на свою сторону, а затем его использовать?
— Но как они доверятся ему?
— Видите, это мы еще должны будем установить; по этому вопросу поговорим позже.
Они помолчали. Слышно было только тиканье больших часов в углу комнаты. Везнев сидел, опустив голову, и перелистывал записную книжку, почти не заглядывая в нее.
— Ну, а вы что скажете?
Везнев только и ждал вопроса. Он заговорил быстро и гладко:.
— Вражеские радиостанции продолжают заниматься заводом № 36 и предприятиями в долине Марицы. Вчера в вечерних передачах они повторили то же, что передают уже дней десять подряд. Отсюда следует, что после предпринятых нами мер на заводе № 36 и других предприятиях связь шпионского центра с этими объектами прервана.
— Вы так думаете?
— Вчера они опять говорили три раза. Снова передали уже известные нам девять чисел. Очевидно, им не удалось еще установить связь с тем, к кому относится этот шифрованный текст.
— А что вы сделали, чтобы расшифровать его?
— Пока ничего еще не мог сделать. Не на что опереться в поисках ключа.
— Передача была такая же, как прежде?
— Да, все то же. Сперва музыка, исполняют марш, потом передают текст.
— Ваши выводы?
— Прежние… Я убежден, что те там, в центре, стараются восстановить связь со своими агентами. То есть с теми, которые еще не раскрыты и остаются на своих местах.
— Правильно! — подтвердил Огнянов. — Но обратимся к известным уже фактам…
Один из трех телефонов, стоявших на столе, прервал его. Подполковник поднял трубку.
— Да! Слушает Огнянов. Мне уже донесли. Как? Второй? Вы не ошибаетесь? В котором часу?.. Да… Все?
Огнянов посмотрел на Везнева и Лечева, задумчиво помолчал и затем произнес:
— Мне сообщили, что в эту ночь около четырех часов сбит четвертый вражеский самолет в долине Марицы, вблизи Искрина.
— Третий, товарищ подполковник! — поправил его Лечев.
— Нет! Четвертый! Третий был сбит тоже этой ночью, около 12 часов, в районе Деберцы.
Лечев по привычке хрустнул пальцами.
— Два новых факта, — добавил подполковник. — О самолете, сбитом при Деберцы, известно, что он был двухместный. Летчики погибли.
— И все-таки… новость неважная, товарищ подполковник, — опять хрустнул пальцами капитан Лечев.
— Что тут плохого?
— Все… пока что. А хуже всего то, что нам не за что ухватиться. Ни одного надежного следа…
