— Так, заходи, сейчас и позвоним.
Геннадий Иванович, уже через пятнадцать минут, внимательно осматривал дверь.
— Заперто изнутри. Судя по пыли, скопившейся на половичке, давно никто не выходил и не входил. Придется ломать! Дима, вызови слесаря из ЖЭКа! — повернулся к молоденькому сержанту.
Надежда поправила на голове платок, застегнула и расстегнула пуговицу на пальто у ворота. Утром первого января, я не заснула и не слышала, как он уходил. И даже не позвонила, не поинтересовалась, дошел ли он до дома после Новогодней ночи!
— Да, вы, не волнуйтесь, Надежда Ивановна! — закурил Геннадий Иванович. — Может быть, к товарищу ушел! Женщины всегда паникуют!
— У него сын разбился!
— В курсе! — участковый снял шапку, провел широкой ладонью по волосам.
— Сегодня утром жена умерла! А он не отвечает, не открывает, за пять дней ни разу не пришел к жене. Кто хоронить будет?
— Галина Семеновна умерла? — Геннадий Иванович потянул воротник рубашки. — Слышал, она после гибели сына, умом, того! — мужчина покрутил пальцем у виска.
Надежда неодобрительно покачала головой.
— Она в коме была!
— Ломать? — услышала Надя за спиной.
Геннадий Иванович обернулся.
— Ломай, Вася! Видно с хозяином что-то случилось!
— Это мы мигом! — Василий вставил в замок какое-то приспособление, надавил плечом. — Прошу!
Геннадий Иванович переступил порог. — Есть кто живой? Хозяин? — прошел в прихожую, заглянул в комнату. — Вот он!
Надя вошла следом! Андрей лежит на диване, накрыт пледом. Рука безжизненно повисла.
— Похоже, конец! — тихо произнес Геннадий Иванович.
Надя подбежала к дивану.
— Андрей! — сжала холодное запястье. — Сколько дней лежит?
— Господи, горе, какое! — соседка присела на стул. — Только год начался, и все погибли!
Надя оглядела празднично накрытый стол. Уехали на опознание погибшего сына, и ушли один за другим. Вот она жизнь человеческая! Готовились к празднику, а вышли поминки. Что это, возмездие!? А может, к лучшему, все вместе, и сразу!
Глава 44.
Валентина обвела взглядом палату. Женщина у стены, лежит, накрывшись одеялом с головой. Две другие кровати пустые. Все дома на праздники. Одна я дура, валяюсь на больничной койке. Зачем поехала с пьяными кататься! Из ее глаз покатились слезы. Надумала погулять! Вспомнила счастливое лицо Николая, когда согласилась пойти с ним на праздник. Жаль Колю! Сама говорила, проклятие будет преследовать его за убийство товарища! Провела пальцем по шершавой от краски стене. На скрип двери, повернула голову. В щель проник костыль, потом показалась рука, затем голова с взъерошенными черными волосами.
Демон! Широко раскрыла глаза девушка. С бородой! Парень с загипсованной ногой на костылях вошел в палату.
— Вы живы! — лицо вошедшего осветила улыбка.
— Как видите! — Валя пошевелила левой рукой, упакованной в гипсовый мешочек. — Голова немного болит! И ссадины не щеке! — она скривила рот, улыбаться мешает тугая повязка. — Все погибли, только я выжила!
Незнакомец сел на стул у кровати, придерживая левой рукой костыли.
— Я водитель КАМАЗа, в который вы врезались. Они пьяные были! Особенно, тот, за рулем! Машину туда, сюда, вертел, все равно они врезались. И вот, тоже Новый год в больнице встретил! Ко мне следователь приходил.
— Что с вами будет? — Валя подтянула одеяло к подбородку.
— Экспертиза показала, в Мерседесе, кроме вас, все были здорово выпивши. А я трезвый. Что они могут со мной сделать? По всему, виноваты они, а не я. Потреплют немного, может штраф, или прав лишат на полгода. Родители одного паренька умерли.
— Как умерли? Кто? — Валентина попыталась приподняться.
— Вы лежите, вам вставать нельзя! — коснулся он рукой ее плеча. — Николаем, звали. Мать в психушке померла, а отец заснул на диване и не проснулся.
— Тетя Галя и дядя Андрей!? Вся семья!? — девушка почувствовала, как внутри у нее похолодело. В голове закружилось.
— Да, уж, три дня, как схоронили! Больница и спортивное общество здорово похлопотали! Троих в одной могиле! — Меня Борисом зовут! — парень широко улыбнулся. Погладил ладонью, черный подбородок. — Здесь, бритвы нет. На черта похож!
— Правда! — она вгляделась в парня. Нескладный! Видно, добрый. С Николаем, конечно, не сравнить! Но с ним приятно общаться.
— Я вас не утомил! — Борис виновато поглядел на девушку черными глазами.
— Нет, что вы! Меня Валей зовут.
— Я уже знаю! У медсестры спросил. Вставать не разрешали. Вчера вечером разрешили, так я вот с утра решил навестить. Вы не меня не сердитесь?
— За что сердиться?
— Так ведь сбил вас!
Валя отвернулась. — Мне не надо было ехать с ними.
— Так вы случайно оказались в машине. А уж, подумал, с женихом были.
— Нет у меня никакого жениха!
— Борька, на процедуру! — заглянула в дверную щель медсестра Люба. — Все отделение обежала, тебя разыскивая. Ей нельзя много разговаривать, уходи, быстро, пока зав. отделением, не увидел! А то мне попадет!
— Можно мне приходить? — Борис встал, оперся на костыли. — Нога скоро заживет, гипс снимут. Врач говорит, даже хромать не буду!
— Приходите! — улыбнулась Валя, наблюдая, как парень ловко управляется на одной ноге, помогая костылями. Женщина на соседней кровати повернулась.
— Ишь, интересуется, жених есть, или нет? Уж не метит ли сам на его место? — она села на постели, завернула узлом каштановые волосы, сколола шпилькой на затылке. — А я умудрилась ногу вывихнуть на праздник. Каблуки проклятые! Поскользнулась!
— У вас тоже гипс! — обрадовалась Валя соседке.
— Два дня, или три? Не помню. Вчера сняли, сюда перевели. Завтра выпишут.
— А мне еще придется поваляться! — вздохнула Валентина. — Домой хочу!
— Ты где работаешь?
— В ресторане, поваром!
— Оттого такая кругленькая! — рассмеялась женщина.
— С рождения толстой была, мама говорила.
— А я всегда мечтала потолстеть, не получается. Меня Светой зовут. А тебя Валей, я знаю. С кем живешь?
— С мамой!
— У меня муж, свекровь, сыну десять лет. Работаю на автобазе, диспетчером. Муж ругает. Возле
