его более чем средними мозгами. Я уверена, что у него добрейшее сердце и самый громкий голос во всем мире.
Тем временем они дошли до дома мисс Черитон и увидели во дворе экипаж из Темперли. В нем рядом со своим мужем сидела Сара, с корзиной нарциссов на коленях.
— Мне было велено подарить тебе это, Мел! — вскричала Сара, в то время как грум помог ей сойти на землю. Она тепло поцеловала кузину. — Добро пожаловать в Доувертон, дорогая! Дети так расшалились от волнения, когда узнали о твоем приезде, что мисс Поуп пришлось увести их в парк, и они успокоились лишь тогда, когда собрали для тебя корзину нарциссов!
— Надеюсь, ты оценишь честь, которую тебе оказывают, Мел! — добавил ее муж таким голосом, который можно было услышать на базарной площади.
— Конечно. — Мелисса радостно улыбнулась им. — Передайте детям мой сердечный привет и скажите им, что я приеду в Парк в первое же свободное утро. — В этот момент она увидела молодого человека, проходящего мимо дома. Он уставился на нарциссы и на хорошенькое личико Сары над ними, будто был художником, старающимся запечатлеть в памяти понравившуюся ему картину. — Тетя! — закричала Мелисса. — Вы видите, кто это? Ваш Романтичный француз! — Она быстро шагнула вперед и протянула ему руку. — Господин Кадо! Значит, вас все-таки не выслали?!
Темперли и его жена с изумлением уставились на молодого мужчину. Землистый цвет его лица и потрепанная куртка свидетельствовали о том, что он был одним из французских офицеров, расквартированных в замке. Он взял протянутую ему руку и поднес ее к тубам.
— Мадемуазель Мелисса! — с галантностью произнес француз. — Ваша тетушка сказала мне, что вы вновь приедете в Доувертон. — Он улыбался Мелиссе, но взгляд его по-прежнему был обращен на Сару и корзину с нарциссами в ее руках. — Я гулял по холмам, думая о том, как ненавижу эту длинную, холодную английскую весну, и неожиданно услышал голос, подобный музыке, и тогда зиме, царившей в моем сердце, настал конец… Ваш покорный слуга, мадемуазель. Мелисса! Ваш покорный слуга, мадемуазель Черитон!
«Если бы он наклонился ещё ниже, — с неприязнью подумал Темперли, — то разбил бы голову о тротуар!»
Тетушка представила Сару и ее мужа французу, и он снова поклонился — так же низко, как прежде, — и сказал, что он в восхищении. Однако Тэм, судя по его виду, не испытывал такого же чувства. Лейтенант выпрямился, и взгляды двух мужчин скрестились.
— Но ведь мы с вами встречались! — произнес изумленный француз.
Мелисса, посмотрев на кузена, удивилась, увидев его помрачневшее лицо, и в то же время была совершенно уверена, что он тоже узнал лейтенанта.
Однако Тэм произнес:
— Вы ошиблись, господин. Я никогда не видел вас прежде.
— Возможно, вы правы, монсеньор. — Француз улыбнулся натянутой вежливой улыбкой и вновь устремил взгляд на Сару, по-прежнему державшую нарциссы в руках.
— Да, я прав! — громогласно вскричал сэр Темперли Бревитт Темперли и, не снижая голоса, напомнил жене, что им пора ехать домой, так как лошади застоялись.
— Позвольте, мадам. — Француз взял у Сары корзину и, опередив грума, помог ей подняться в карету.
Она благодарно ему улыбнулась, а Тэм наградил его горящим взглядом. Француз отошел в сторону и, стоя с обнаженной головой, стал смотреть вслед удаляющемуся экипажу.
— Скачущая, невыносимая, поедающая лягушки обезьяна! — грохотал Тэм. — Романтичный офицер тетушки! Я не вижу в нем ничего романтичного!
Молодая леди Темперли ничего не ответила. На губах ее по-прежнему блуждала улыбка: она не исчезла даже тогда, когда Тэм погнал экипаж с такой скоростью, что он чуть не перевернулся на мосту.
Глава 2
Всем в Доувертоне было хорошо известно, что отец сэра Темперли Бревитта Темперли, сэр Хэмфри, был застенчивым и скромным филантропом, и одним из множества его благотворительных дел была покупка дома для мисс Черитон на Хай-стрит и обещание, что издержки по ремонту будет нести его сын.
Это был крепко построенный пятьдесят лет назад маленький дом, из белого камня и с лестницей, ведущей к входной двери. Возле нее было большое окно, в форме эркера, выходящее на улицу. Домик был такой же опрятный, как и его хозяйка, и мисс Черитон была здесь счастлива. Ее единственная оставшаяся в живых сестра жила в Дувр-Хаус в Темперли, в полутора милях от Хай-стрит, и в ясное утро можно было совершить приятную прогулку пешком, а в плохую погоду вдова посылала экипаж, если мисс Черитон желала пообщаться с сестрой.
В самом Доувертоне проживало множество дам, старых дев или вдов со скудными средствами, примерно того же возраста, что и мисс Черитон, и все они с охотой приходили к ней вечерком поиграть в карты или приглашали ее к себе домой послушать музыку или отведать скромное угощение.
Они пересказывали друг другу истории и анекдоты о французских военнопленных, живущих в замке или на квартирах в городе: офицеры очаровывали приятными манерами и оживляли жизнь пожилых дам.
По утрам мисс Черитон с усердием возила свою племянницу вместе с собой, нанося визиты подругам, и лишь через несколько дней у Мелиссы выдалось свободное утро, чтобы посетить Темперли и поблагодарить детей за собранный ими букет. Почта в то утро пришла рано: Мелисса с тетей еще не окончили завтрак, когда прибыл почтальон с письмами. Одно из них было от отца: пастор рассказывал о местных новостях, выражал, надежду, что ей хорошо живется у тетушки, и сообщал, что Помп очень скучает по ней, так же как и он — Мелисса еще не осознавала того, с каким нетерпением ждет каких-нибудь известий, даже самых незначительных, об Эдварде Бьюмонте, пока не поняла, что читает письмо уже второй раз, боясь что-нибудь пропустить. Но с какой стати пастор будет писать о нем? С мистером Бьюмонтом он был едва знаком.
Однако слишком хорошее утро не стоило омрачать мыслями об Эдварде Бьюмонте, и Мелисса спросила тетю, можно ли ей отправиться прямо сейчас в Темперли.
— Конечно, дорогая, — ответила тетушка, жаждущая обсудить любовные дела племянницы со своими подругами и сожалеющая лишь о том, что до сих пор не узнала имени ее кавалера.
Мелисса нетерпеливо отправилась в путь и обрадовалась, когда вышла на сельскую дорогу и город остался позади. Мартовский ветер трепал ее волосы и заливал румянцем щеки. Пробираясь сквозь брешь в заборе, чтобы пройти через сад короткой дорогой к дому, она почувствовала, что в кармане шуршит письмо ее отца и солнечный свет немного померк, а ветер стал чуть холоднее.
Мелисса вновь подумала об Эдварде Бьюмонте и о том, как он посмотрел на нее в тот момент, когда понял, что она лишь играла с ним. Для мужчины с его положением и достоинством это было невыносимо. И она с горячностью решила, что больше не желает видеть эту противную Эмили Кларк, а если Эдвард повторит свое предложение, то, пожалуй, не откажет ему. Несмотря на то что она готова была посмеяться над этой любовной историей, в глубине души ей было стыдно за ту роль, которую она в ней сыграла.
Мелисса шла по тропинке, ведущей через парк, перебралась через ручей, протекающий позади домика графа Эстобана, и увидела своего кузена Тэма Темперли, идущего ей навстречу. Наверное, сожаление о том, что она так скверно вела себя с мистером Бьюмонтом, побудило ее приветствовать своего родственника более сердечно, чем всегда.
— Почему так бывает, — спрашивала она, когда он пошел рядом с ней к дому, — что чем старше становишься, тем больше сожалеешь о своих безрассудных поступках?
Тэм признался, что в такой ситуации он редко оказывался.
— Но раз уж мы заговорили о безрассудстве, моя дорогая Мел, — добавил он, — я хотел бы сказать тебе несколько слов.
