- Она часто приезжает?
- Амелия никогда не навещала меня здесь. Она живет в Сиэтле с матерью, но когда строился дом, я сделал для нее комнату.
- Сколько ей?
- Два года.
Роб указал на еще одну закрытую дверь.
- Это ванная, но не думаю, что ей когда-нибудь пользовались.
Они прошли мимо чего-то, что походило на альков с диваном, на котором Роб никогда не сидел, и большим растением, которое он никогда не поливал.
- Ты была замужем?
- Нет.
- А собиралась?
- Несколько раз, - Кейт невесело засмеялась. - По крайней мере, я так думала. Хотя они были другого мнения.
- Да уж, это проблема.
Они подошли к открытой двери в его спальню. Место, где он представлял Кейт обнаженной. Привязанной к его постели или стоящей на коленях в лунном свете. Роб размышлял, должен ли чувствовать себя свиньей из-за того, что столько думал о ее наготе. И спрашивал себя, считалось ли это, ведь Кейт об этом не знала, а он не планировал когда-нибудь что-нибудь делать из того, что представлял. Он прислонился плечом к дверному косяку и засунул руки в передние карманы «Левисов». Глядя, как она молча двигается по его комнате, Роб спросил себя, будет ли он когда-нибудь в состоянии отделить Кейт, смотрящую из окна его спальни, от Кейт, которая хотела заняться с ним сексом в первую их встречу. Он в этом сомневался. В его голове эти две Кейт были так переплетены, что когда Роб смотрел на нее, этот образ всегда был у него перед глазами
- Это твоя малышка? - спросила Кейт, остановившись перед развлекательным центром, заставленным фотографиями девочки.
- Да. Это Амелия.
Кейт наклонилась вперед, чтобы взглянуть на снимки поближе:
- Какая симпатичная. И очень похожа на тебя.
- Моя мать тоже так считает.
Кейт отступила назад, и ее взгляд переместился к огромному телевизору.
- Хоккеистам, должно быть, хорошо платят.
Итак, она кое-что о нем знала. Хотя это не было секретом. Все в городе знали.
- Да, это так.
- Какая команда?
- «Оттава Сенаторз», «Нью-Йорк Рейнджерс», «Детройт Ред Уингз», «Лос-Анджелес Кингз» и «Сиэтлские Чинуки».
Она взглянула на него:
- Похоже, ты немало попутешествовал.
- Да.
На самом деле, ему не нравилось разговаривать о прошлом. Это вызывало слишком много вопросов, на которые он не хотел отвечать. Слишком много воспоминаний, о которых он не хотел думать.
Ковер приглушал звук шагов. Кейт подошла и остановилась примерно в футе от Саттера.
- Ты был хорош?
Его взгляд скользнул к ее губам.
- А ты как думаешь?
Кейт склонила голову набок, как будто изучая его:
- Думаю, ты, скорее всего, был пугающим.
- Ты смотришь хоккей?
- Достаточно, чтобы понимать, что если бы ты катился на меня, я бы убралась с твоего пути, - она прикусила губу, и зубы скользнули по нежной плоти. - И я видела, как ты разделался с Уорсли.
Роб тихо засмеялся.
- Пойдем вниз, - сказал он прежде, чем уступил желанию тоже прикусить ее губу.
Он указал на еще две закрытые двери. Одна спальня была заполнена инструментами для вязания нимф. В другой стояли коробки с его хоккейными принадлежностями.
Роб и Кейт спустились на первый этаж и прошли по дому, через столовую в кухню. На гранитной столешнице и металлической плите лежали листы для охлаждения гранолы. Роб пристрастился к ней и сам ее готовил вот уже несколько лет. Он как раз был близок к тому, чтобы добиться идеального медово- миндального вкуса. Когда Саттер играл в хоккей, все парни высмеивали его за гранолу, но все потихоньку выпрашивали у него эту вкуснятину, когда никого не было поблизости.
Кейт остановилась рядом с разделочным столом в центре комнаты и подняла глаза на развешанные на крючках над ее головой кастрюли и сковородки.
- Кто пользуется всей этой утварью?
- Я. - Роб жил один и давным-давно научился готовить. Постоянные переезды и питание в ресторанах могут сильно надоесть. - Когда я здесь. - Он взял немного гранолы и поднес к губам Кейт. - Открой, - сказал он, держа пальцы перед ее ртом.
На лице Кейт появилось скептическое выражение, как будто она собиралась поспорить.
- Что в ней?
- Овес, льняное семя, мед. - Или, может быть, она просто нервничала. Робу нравилось думать, что он заставляет ее нервничать. - Ты знала, что пчела производит всего полторы чайной ложки меда за свою жизнь? Это потрясающе. А теперь открывай.
Роб смотрел Кейт в глаза, когда она откинула голову назад и открыла рот. Кончики его пальцев коснулись ее губ. Он положил гранолу ей в рот, как будто она была птичкой, и отступил назад.
Кейт прожевала, затем облизнула уголок губ.
- Очень вкусная штука.
- У меня от нее зависимость, - Роб пододвинул противень к Кейт: - Угощайся.
- Ты точно сам это сделал?
- Конечно. Кто же еще?
- Не знаю, но ты не производишь впечатление парня, который сам готовит гранолу.
У него на кончике языка вертелся вопрос: а впечатление какого парня он производит? Но Роб полагал, что уже и так знает: она думала, что он водит «Хаммер», чтобы компенсировать маленький размер своего члена и импотенцию.
- Это потому, что ты меня не знаешь.
- Верно, - Кейт, склонив голову набок, изучала его. - Могу я кое-что спросить у тебя?
- Можешь, но я не обязан отвечать.
- Справедливо, - сказала она и скрестила руки под грудью. - Зачем тебе такой большой дом, ведь ты даже не проводишь здесь много времени??
- Я здесь с марта по сентябрь. Ну, во всяком случае, когда я не в магазине. - Это не было ответом на ее вопрос. Почему он построил большой дом? Роб прислонился бедром к столешнице рядом с Кейт. - Полагаю, потому что я жил в больших домах с бассейнами и джакузи, и игровыми комнатами большую часть своей взрослой жизни. Так что когда пришло время построить этот дом, я просто сделал то, к чему привык.
- У тебя и игровая комната есть?
- Ага. Она за гостиной, - сказал он, пока Кейт собирала пальцами гранолу, клала ее в рот и наслаждалась вкусом. - Может быть, мы иногда могли бы поиграть в пул.
Кейт отряхнула ладони и проглотила гранолу.
- Может быть, но должна предупредить тебя: я ни с кем не играю в поддавки.
- И в чем здесь прикол?
- Я видела, как ты играл в ту ночь. Да я могла бы побить тебя с закрытыми глазами и рукой,
