— Это были большие деньги.
— Это Китай. — ответил он. — Автомобиль, для которого мы сделали рекламу, не вышел на рынок. Не захотел.
— Почему?
— Проблемы с дизайном. Очень основательные. Правительство решило что это не тот автомобиль, который Китай должен выводить на мировой рынок. По меньшей мере не на фоне нескольких скандалов по поводу испорченных пищевых продуктов и прочей всякой всячины.
— Он действительно был настолько плох?
— Безоговорочно плох. — Бигенд ловко управляясь вилкой перемещал запеченые бобы на тост. — В конце концов им не нужна была ваша песня. — сказал он. — насколько мы знаем ответственные за проект руководители до сих пор живы и здоровы. Для всех заинтересованных сторон результат выглядит вполне оптимальным.
Он взялся за бекон. Она ела свои хлопья с фруктами и смотрела на него. Он ел быстро, методично подпитывая свой неутомимый многоцилиндровый метаболизм. Она никогда не видела его усталым или выбитым из колеи разницей во времени после перелета. Он похоже жил в своем собственном временном поясе.
Он закончил завтракать раньше ее, промокнув тарелку дочиста последней половинкой треугольного, с золотистой корочкой Кабинетного тоста.
— Трансформация восприятия брэнда. — сообщил он.
— Да? — ее бровь поднялась.
— Истории. Потребители покупают не столько товары, сколько интересные истории.
— Это не новость. — сказала она, — Я и раньше слышала об этом. — Она глотнула остывшего кофе.
— В какой-то момент эта идея становится самоисполняющимся пророчеством. Дизайнеры придумывают персонажей с историями, для которых потом придумывают товары. Стандартный подход. Похожие обобщенные процедуры в брэндинге существуют для создания чего угодно. Новых товаров, новых компаний.
— И это работает?
— Еще как работает, — ответил он, — неоспоримый факт. Только есть нюанс. Как только вы изобретаете новый способ делать что-нибудь, происходит смещение границ. В другие места и точки пространства.
— В какие?
— В те, в которых вы оказались, — ответил он.
— Я нигде не оказалась.
Он улыбнулся. Зубы его, как обычно сверкали неестественной белизной.
— У вас бекон в зубах застрял, — сказала она, хотя никакого бекона там не было.
Прикрыв рот белой, льняной салфеткой, он попытался найти частички несуществующего бекона. Затем опустил салфетку, показав зубы в широкой гримасе.
Она так же оскалилась в ответ. — Я думаю вы достали его. — сказала она с сомнением. — А ваше предложение мне неинтересно.
— Вы представитель богемного сословия, — сказал он, складывая салфетку и пристраивая ее на поднос, за своей тарелкой.
— О чем это вы?
— Вы вряд ли когда-нибудь держались за должность на работе. Вы фрилансер. И всегда были фрилансером. Вы не аккумулируете ничего недвижимого.
— Нельзя сказать что я никогда не пыталась.
— Нет, — согласился он, — но даже когда вы пытались, вы вряд ли делали это от всего сердца. Я сам такой.
— Хьюберт, вы самый богатый человек из всех, кого мне доводилось когда-нибудь встречать. — Она знала что в буквальном смысле это не было правдой, но прочие ее знакомые, которые могли бы быть более обеспеченными чем Бигэнд, были не в пример значительно более скучными людьми. Он был самым проблематичным из всех богатых людей, которых она знала.
— Это побочный эффект, — заметил он с осторожностью. — Один из побочных эффектов моей фундаментальной незаинтерисованности в богатстве.
В действительности она конечно верила ему, по меньшей мере в этом утверждении. Свою способность рисковать он эксплуатировал на полную катушку. И как раз из-за этого, как она знала по собственному опыту, находиться рядом с ним было просто небезопасно.
— Моя мать тоже была из богемы, — сказал он.
— Федра, — почему-то вспомнила Холлис.
— Я сделал ее старость настолько комфортабельной насколько это возможно. Для представителей богемы это не характерно.
— Вы молодец.
— Рег соответствует образу успешного представителя богемы, вам не кажется?
— Я думаю так оно и есть.
