— Положись на меня. И смотри.
Лукреция пощекотала нос маленького кролика травинкой. Лукреция смеялась. Алиса посмотрела на солнце:
— По-моему, мы должны идти.
— Ой! Давай еще две минутки, видела, какой он смешной?
Тук. Тук. Тук.
Взгляд Алисы оторвался от солнца, она увидела человека без возраста, грязно одетого, в странной черной шляпе и с большой тростью.
— Привет, дорогие.
Холод. Алиса почувствовала холод. Она осмотрелась вокруг: никого. Нет, был кто-то. Кто-то у окна. Маленькая точка: Дэнни… Дэнни Поссенти.
— Привет, — прошептала Алиса.
Лукреция обернулась. Из пальцев выпала травинка: у мужчины были гнилые зубы.
— Знаете, кто я такой, дорогие?
Они отрицательно помотали головой.
У мужчины были мертвые глаза.
— Тогда, может, знаете, кто такой Дэнни?
Алиса неуверенно подняла руку, показала пальцем на точку.
Но маленькая точка пропала. Маленькая точка дрожала, галлюцинировала. Точка мучилась. И жаждала.
— Молодец, Алиса, там именно Дэнни… и Дэнни очень, очень печален. И очень, о-о-о-очень обижен. Дэнни пожаловался мне, что вы обидели его, так? В качестве его старшего брата я имею право отомстить за него, согласны?
Он наклонил голову и искоса посмотрел на Лукрецию, злобно. Изо рта вытекала грязно-белая слюна, почти розовая. Лукреция заплакала.
— Можно, мы пойдем домой, синьор? — попросила Алиса, ее губы дрожали, глаза блестели от слез.
— Конечно вы пойдете домой, в первородный дом, мои дорогие… в дом отца, ведь я сын…
7 мая 2006 года, 13.15
— А потом ничего не помню, ничего.
У нее болела голова, но внутренний процесс уже был запущен: неуправляемый всплеск воспоминаний.
— Уже очень много всплыло, Алиса. У тебя хорошо получается, правда, — подбодрил ее Стефано.
— Даже слишком. Если продолжать так и дальше, можно с ума сойти. И вообще, нет… нет сил продолжать дальше, не хочу больше ничего вспоминать.
Ей было ужасно страшно. Ей было ужасно страшно даже во сне. Снились ей или не снились три сиамские близняшки? Спрашивали у нее или не спрашивали? Знаешь Дэнни? Дэнни Поссенти? И она клялась, что не знает, никогда не знала. Но они настаивали: он умеет рисовать, как же он рисует! Так они сказали. И действительно, нарисовал же Пьетро старика. Ну вот. Алиса видела тот рисунок. Ей было достаточно увидеть рисунок глазами воспоминаний, чтобы задрожать изнутри.
— Алиса, пойдем в полицию?
— Нет!
— Ладно-ладно, успокойся. Просто я хочу сказать: из того, что ты вспомнила, получается — это брат твоего одноклассника.
— Дэнни.
— Да, Дэнни.
— Мне надо найти его.
— Но, Алиса…
— Он видел, он был там. Я же не говорю тебе, что хочу поговорить с ним. Я говорю, что надо его найти… Я хочу знать больше.
Алиса пошла. Стефано остановил ее, взяв за руку:
— Подожди! Как ты собираешься его искать, а?
— По дороге придумаю как, до машины далеко.
Они улыбнулись. Стефано в Алисе нравился «полный пакет: все включено», азарт в том числе.
— Алиса, послушай, ты помнишь Марцию?
Алиса выдернула руку из ладони Стефано:
— Конечно помню. Самая некрасивая из твоих бывших.
Стефано потер основание носа — нельзя было поддаваться на ее провокации.
— Алиса… Марция — офицер.
— Приятно познакомиться. Я — Алиса, воспитатель. И что?
— Алиса, если ты в своей прекрасной головке покрутишь шариками, они наведут тебя на блестящие идеи.
Алиса покрутила ими, глаза ее увеличились: идея возникла. Потом уменьшились: идея оказалась бракованной.
— Просить помощи у этой — ни за что!
Кабинет Марции выглядел весьма мрачно. Не то чтобы Алиса ожидала увидеть цветочки на окнах или еще бог весть что… а может, и да. Может, именно потому, что Марция в реальности была красивой статной «дамой». Не было ничего здравого или связующего в таком рассуждении, это Алиса осознавала. Но жить почти что в определенном месте, не пытаясь хоть немного приукрасить его, — она действительно видела в этом некую подавленность. И потом, в общем-то, Марция была именно дама. Алиса попыталась представить, как та, сидя на унитазе, сосредоточенно тужится, с увлажняющей маской на лице и в хлопчатобумажной майке дурацкого цвета. Ей это не удалось. То есть увлажняющая маска была, но под ней — Алиса точно знала — было ее, Алисино, лицо. Черт!
— Марция, это — Алиса.
Стефано почесывал затылок. И не смотрел ей в глаза. Марция с высоты своих метра семидесяти пяти сантиметров удостоила Алису вежливого кивка. Потом села на свой стул цвета печали.
— Да, мы уже знакомы.
— Да уж! — сказала Алиса.
— ???
— Садитесь.
Они сели.
— Чем обязана вашему визиту?
— Ну, она…
Алиса вспомнила, чем Марция обязана их визиту:
— Я сама расскажу, Стефано.
Заговорила и говорила без остановки. Марция выслушала этого карлика, которого подсунул ей бывший парень, и обнаружила, что рассказ оказался не таким уж безынтересным. А моральной компенсацией послужили усики над верхней губой Алисы, светлые, конечно, но все равно усики. Брови, сделанные «своими руками», волосы весьма «натурель», одежда слишком «кэжуал»… Марция вспомнила, что Стефано не обладал изысканным вкусом. Даже наоборот, ему нравилось все дикое. Вспомнила, что любила его и за это тоже. Именно в этот момент она заметила слегка опавшую грудь Алисы.
Потом Алиса заговорила об убийствах.
И Марция действительно впервые увидела ее.
