Мне порою тесно и душно, Странный путь для меня готов. Как нещадны и как бездушны Песни этих белых цветов. Прежний сон налетает снова, Больно мне от его тиска, Но принять я тебя готова, Снеговая моя тоска. * * *
Грудью жадною и усталой Воздух резкий в лесу ловлю… Знаешь, милый, я та же Алла И, как прежде, тебя люблю. Из-за стройных высоких сосен Очертанья холмов строги. Там крадется царевна Осень, Слышишь, слышишь ее шаги? Гаснут отблески, словно угли В непрозрачной густой синеве… Я дикаркой смешной и смуглой Прилегла в золотой траве. Есть цветы еще на откосах, Но они так слабы и хрупки. В моих черных душистых косах Старый звон снеговой тоски. Я недавно еще не знала, Почему твой насмешлив взгляд… Но пойми, я все та же Алла, Что четыре года назад. Паж. Вы дерзки, и нет поступка, каким загладить Вы могли бы свою вину передо мной. Вы на мое последнее посланье не потрудились дать ответ, пренебрегли Вы волей Королевы. И Ваша роза, паж, меня смягчить не может. Я жду от Вас подробных объяснений, изложенных придворным строгим стилем.
Королева.
К пяти часам я через фрейлину свою, Мари Толстую, надеюсь получить ответ.
5.
1926 г.
Милый Вадим!
Спешу Вам ответить, так как мне нужно получить от Вас еще в Тржебове письмо с критикой на мои последние «шедевры». У меня сейчас предоставляется возможность печататься, причем мне авансом обещана благоприятная критика В. Ходасевича. Я колеблюсь, потому что еще очень не уверена в своих твореньях, а мои «издатели» смыслят в стихах гораздо менее меня.
Поэтому критикуйте как можно строже:
Днем мечты налетают вестницы, Вечер тянется в полусне, А ночами иду по лестнице Я навстречу немой луне. Радость воли душе рассказана, В мысли влита надежда сил И, лучами седыми связана, Тороплюсь, не ища перил. И не слыша земного голоса, Я плыву в голубые полосы У дверей на пустой балкон. Гордость счастья — минута странная, Тают мысли и вянет грусть. И такая шальная, пьяная, Черной птицей кружусь, кружусь. Но, тоскою любви уколота, Скоро сбросив глухую тишь, Проклинаю загадку холода С края серых покатых крыш. Я пою, что с лучами спаяна, Что мне говор людской не мил, А любила я так нечаянно, Что достойна небесных крыл. Вели ж нет для меня и жалости У заставших свинцами высот, Я бессильно от злой усталости Брошу тело свое в пролет… …………………………. И хоть яркие блики месяца Заиграют в моем крыле, Все забывши, по узкой лестнице Я наутро спущусь к земле. Этот «шедевр» написан мною буквально в невменяемом состоянии. Я его не понимаю, но люблю. Мне особенно важно Ваше мнение именно о нем.
Ну, теперь дальше:
