Черт, черт, черт!
Компьютер корабля в автоматическом режиме начал подавать дополнительную кислородную смесь во все отсеки, чтобы поддержать падающее давление.
Метнулся в оранжерею, где в специальных емкостях росли мои огурцы, помидоры и салат.
Так и есть. Рядом с иллюминатором небольшое рваное отверстие, в которое с шумом всасывался, т.е. улетучивался, воздух. Космический пылесос, мать его.
Рванул на баллоне чеку, направил гибкий шланг внутрь отверстия и надавил на скобу. Вспененный полимер со струей воздуха полетел прямиком в пробоину, а далее в открытый космос.
На то, чтобы израсходовать весь баллон, ушло не более тридцати секунд. Лично мне показалось, что он кончился моментально.
Воздух все также продолжал улетучиваться из корабля.
Может срок годности у баллона истек? Или испытания проводились в идеальных условиях? Или полимер попался бракованный? Или что там еще могло с ним произойти?
Недолго думая, сорвал со стены отсека еще один баллон и повторил всю процедуру.
Когда и вторая порция закончилась, воздух все также продолжал улетучиваться наружу. Уже не так интенсивно, как в первые секунды, но улетучивался.
Только после третьего баллона пробоина была полностью загерметизирована.
Перевел дух. Давление в корабле постепенно нормализовалось.
Что за черт такой? Почему потребовалось так много?
Выглянул в иллюминатор и обнаружил, что за бортом моего корабля надулся большой пузырь неправильной формы. Как если бы кто-то ради шутки надул из жевательной резинки огромный шар и прикрепил его к корпусу корабля.
Так вот куда девался воздух. Полимерный состав со своей задачей справился, но частично. Пробоину собой загерметизировал, но перед этим надулся в гигантский серый пузырь, намертво прикрепившись к кораблю.
Размеры пузыря были примерно такие: три метра в высоту и два с половиной метра в ширину. Серый овальный полип на полуметровой толстенькой ножке.
А это не есть хорошо. Совсем нехорошо.
Через пятнадцать часов и двадцать минут начнется этап торможения и маневрирования, а этот пузырь наверняка отрицательно повлияет на центровку всего корабля. Если уже не повлиял.
Надо что-то делать. Но что?
Пробивший обшивку метеорит я все-таки нашел. Это было не очень трудно.
Проделав сквозное отверстие в обшивке корабля, он врезался в велотренажер, который на по счастью забыл убрать в пол, погнул ему раму, отскочил к переборке и застрял в ящике, где хранились семена растений. Осталось только открыть ящик и извлечь из него оплавленный металлический камешек неправильной формы. Увесистый гость незнамо-откуда. Интересно, что это за металл такой, который смог пробить специально изготовленный и усиленный многослойный борт космического корабля?
Вот, завис перед заделанной пробоиной и думаю вслух, вертя в пальцах металлического пришельца - причину моих нынешних переживаний.
Если выживу, и все получится, что я запланировал, он станет моим талисманом.
Флешка четвертая
Запись пятая
Мандраж не отпускает.
Все прошло удачно. Но тремор не проходит до сих пор. Колотит потихоньку.
Рассказываю.
Чтобы избавиться от пузыря не оставалось ничего другого, как выйти в открытый космос и с помощью инструмента отколоть его от обшивки корабля. По-другому никак, т.к. внешних манипуляторов, как, например, у шаттла, тут не предусмотрено.
О происшествии и своем решении сделал запись в бортовом журнале и отправил ее на Землю, чтобы друзья были в курсе, а сам отправился за скафандром.
Два тяжелых скафандра «Орлан МК» для выхода в открытый космос хранились в грузовом отсеке. Почему два? Наверное, один был основным, а второй запасным. В косомсе всякое может случиться.
Тяжелые. Вернее массивные и громоздкие. 106 килограммов - это не шутки.
Для начала скафандр надо было подготовить.
Наматерился я от души пока распаковывал, развязывал, отсоединял и вытаскивал «Орлана» из ниши, где он находился.
Когда достал это чудо инженерной мысли (все-таки миниатюрный космический корабль), то приступил к его подготовке. Для этого удалил силиконовые заглушки на кистях рук. Вернее на том месте, где они должны были быть. На их месте была просто заглушка, которую я и удалил в первую очередь.
Затем нашел сами отсоединенные кисти. Они хранились внутри скафандра в сером матерчатом рюкзаке.
Защелкнул их на скафандре, а поверх сочленения расправил материал для красоты и чтобы не цеплялся и не топорщился.
Проверил сочленение. Все работает превосходно: кисти вращаются свободно, как у человека, ничто не заедает и не мешает. Даже немного не по себе стало. Шлем ведь несъемный и отражает все, как зеркало. Как будто внутри скафандра уже кто-то есть или он сам с минуты на минуту оживет.
Проверил, как закрывается и фиксируется дверца-люк на спине. В скафандр надо было влезать сзади, через специальное отверстие, которое больше похоже не откидывающуюся в сторону часть спины. В ней как раз находится все, что надо для жизни в открытом космосе: запас кислорода, бортовой компьютер, аккумуляторы, датчики положения, связь и прочие приборы, необходимые для поддержания жизни человека в течение десяти часов в открытом космосе.
Мне так много не надо. Максимум за пару часов планировал управиться со всем. Если задержусь на максимальное время, то мне уже будет все равно. Если двигатели начнут свою программу торможения и маневрирования. А я буду в открытом космосе, то меня просто оторвет от корабля и унесет в неведомые дали, где мучится мне недолго. Либо если пузырь так и останется прикрепленным к кораблю, то есть реальная возможность промахнуться мимо Марса из-за нарушения всей центровки.
Опять эти «если». Да когда же это кончится?
«На том свете отдохнем»,- говаривала моя покойная бабушка.
Не дождетесь.
Нашел ящик с разнокалиберными инструментами и прикрепил его за специальный фиксатор к скафандру на грудь.
Когда вплывал в невесомости внутрь скафандра, то испытал чувство дежавю. Показалось, что сейчас услышу приглушенный защитной перегородкой голос, который скажет: «Так, а теперь не дышите. Все. Можете одеваться». Уж очень сильно все было похоже на съемку грудной клетки во время флюорографии, когда надо поднять подбородок вверх, а грудью прислониться к аппарату.
Вроде бы все просто, но с посторонней помощью я, быть может, минут за тридцать и справился с подготовкой, подгонкой и облачением в скафандр. Один же я потратил на это больше часа.
Чувствовал себя внутри скафандра, как в малогабаритной кухне: тесно и не развернуться.
Включил систему жизнеобеспечения.
Проверил как двигаются руки, ноги, какой угол обзора. Как оно вообще внутри.
Прямо перед подбородком сдвоенный микрофон для связи. Жаль, не с кем потрепаться.
Протиснулся в тесный переходной шлюз, где мне предстояло просидеть еще около двадцати минут. Это время ушло на стравливание в открытый косос драгоценного воздуха и на привыкание моего организма к новой смеси газов, которой мне предстояло дышать в скафандре. Т.к. давление в нем было сильно занижено и составляло всего 0,4 от стандартного, то предстояло дышать практически чистым
