Птичьи права

Клаус и другие.

«Прошелестит звезда…»

Прошелестит звезда
По колее небесной.
Покажется — беда,
На самом деле — бездна.

Протащится вагон,
Гремя ночными псами,
Покажется — закон,
А это — расписанье.

Движение пера
Благословится дрожью.
Послышится — ура,
Почудится — о, Боже…

И вот уже труба
Гласит: “Пора, сдавайся,”
Покажется — судьба,
А это дядя Вася

Поставив пятки врозь,
Поет у магазина,
Как отощавший лось,
Веселый от бензина.

«Часы пробили. В доме воскрешен…»

Часы пробили. В доме воскрешен
Старинный дух, древесный и овчинный.
И, как ни убедительна причина,
Я здесь и неуместен, и смешон.

Из крепкого махорочного мрака
Воинственные воскресают сны…
А я родился под созвездьем Рака,
Под бледным покровительством Луны.

И ни ружье, ни нож, ни шкура волчья
Не для меня. Ни сердцу, ни уму.
И если я порой зверею молча,
До этого нет дела никому.

(А темный потолок в ажуре
Витков, сучков, паучьих лапок,
Чужая ночь в овечьей шкуре
Ворочается с боку на бок.)

Но вот уже в ушаты и кувшины
По подоконнику сползла сырая мгла,
Уже ошеломленные вершины
Шарахнулись от легкого крыла.

Часы пробьют, кукушка запоет,
Как будто сердце по лесу летает,
Садится, что-то скудное глотает,
И снова продолжает свой полет.

«Да не судимы нелюдимы…»

Да не судимы нелюдимы,
Невозмутимые, как дом.
Висит паук в углу картины,
Изображающей Содом.

Хозяин венский стул в охапку
Сгреб, как медведь виолончель.
Поправил кошку на плече,