Птичьи права

«Приходит время — бес в ребро…»

Приходит время — бес в ребро
Колотится. И рвет на части
Желанье выместить добро,
Сорвать на ком-нибудь участье.

И вот я завожу кота,
И он, гостям на удивленье,
Ко всем садится на колени,
Поет, не раскрывая рта.

Он уволок мое перо
С утра шуршит черновиками,
И я в сердцах творю добро,
В окне высматривая камень.

А он ворует между тем
Селедку. Морщится от соли,
И скалит зубы в темноте,
И размножается в неволе.

«Когда-нибудь устану бриться…»

Когда-нибудь устану бриться,
И в хате с видом на лиман
Я в старых книгах буду рыться,
И перечитывать Дюма.

(Дым из каменных труб
Вьется раннею ранью,
Серый день на ветру
Повисает таранью.)

И, собираясь на рыбалку,
Увижу, как звезда дрожит,
И желтая, как смерть, собака
Ко мне тихонько подбежит.

Холодным носом в пыль уткнется,
И возле ног моих свернется.

ПАРК КУЛЬТУРЫ

I

Средь бела дня в тени еловой лапы
Остановился, осмотрелся, лег.
Как слабый свет послевоенной лампы
Помаргивает черный мотылек.
Пока ходил, наслаивал усталость,
Косые взгляды отражал спиной,
Все нажитое честно превращалось
В личинку, в куколку. Перенесенный зной
Стал стрекозой. Доверчивость — собакой,
Надежда стала байковой рубахой,
И маленькие хитрости лежат,
Как множество жуков и лягушат.
Летают бабочки. Глубокий парк культуры
Надежно глушит улиц дребедень,
Огромная играет светотень
Всей сложностью своей клавиатуры.

II

Помаргивает черный мотылек,
Подрагивает синяя ресница,
Акация отчаянно скрипит,
И кто-то под еловой лапой спит.
Наверно, пьян, пускай его проспится.
Я встряхиваю бархатной пыльцой.
Пыльца ложится на его лицо.

Лечу, цепляясь тенью за кусты.
О, мне большой не надо высоты,
Мне только надо поскорей домой,
Но я не дрозд, не ангел. По прямой