ГЛОБАЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ

сторонниками гуманитарного космополитического либерализма, среди которых было много интеллигентов инородцев, главным образом евреев, и которые объявили непримиримую войну коммунистической идеологии и советскому устройству государственных отношений. Именно сторонники гуманитарного либерализма возглавили пропаганду вседозволенности и политически раскрепощённого индивидуализма, под лозунгами абсолютных Свобод и Прав Человека совершили буржуазно-демократическую революцию в России, которая началась в 1989 году. Они же завершили либерально-демократические преобразования в событиях 3-4 октября 1993 года, когда поддержали политический переворот  увлечённой приватизацией собственности бюрократии, вольно или невольно способствуя установлению режима диктатуры коммерческого космополитизма. Но по мере возникновения слоя коммерческих спекулянтов, как новых главных организаторов товарно-денежного обмена в России, с появлением у них узкокорыстного взгляда на страну, властные круги охватывала лихорадка расхищения расгосударствляемой ими же собственности. Следствием были упадок и развал промышленного и сельскохозяйственного производства, распад производительных сил как таковых. Среди подавляющего большинства не участвующего в грабительском и воровском расхищении собственности населения ширились и укоренялись настроения разочарования в либеральной демократии и раздражения против властей, что способствовало росту оппозиционной властям организованности народного патриотизма. Круги бюрократической и новоявленной олигархической власти циничного и беспринципного режима диктатуры коммерческого космополитизма пытались приспособиться к народно-патриотическим настроениям и, вопреки многим либералам, признали политическую зависеть своего положения от поддержки церковью, стали постепенно внедрять православие и освящаемые православием идеи полуфеодального, а то и вовсе феодального средневекового монархизма в духовную жизнь государства.

Однако православие и православная церковь неизбежно свели мировоззрение России до представлений субконтинентальной имперской державы. А в нашу эпоху субконтинентальные имперские державы и субконтинентальные религиозные идеологии теряют историческую перспективу! Они не жизнеспособны! Ибо мы являемся свидетелями становления к концу ХХ-го столетия глобального рынка, глобального языка по обслуживанию этого рынка и глобальных информационных средств идеологического и культурного воздействия на поведение и интересы вовлечённого в рыночные, в экономические отношения человечества. Региональные державы обречены. Они или распадутся со становлением в них капитализма, подобно тому, как распались в недавнем прошлом западноевропейские мировые державы, или в лучшем для себя случае окажутся несамостоятельными проводниками региональной политики глобальной Сверхдержавы. В начале третьего тысячелетия современного летоисчисления иной альтернативы нет и быть не может.

Заигрывание режима диктатуры коммерческого космополитизма с православием политически означает, что все огромные жертвы и свершения русского народа в ХХ веке, вызванные жизненной потребностью государственной традиции в коренном изменении стратегического целеполагания дальнейшему историческому развитию, объявляются напрасными и бессмысленными. Как следствие, нынешняя Россия оказывается политической и мировоззренческой раскорякой, в которой самые здоровые и исторически прогрессивные социальные слои, в основном, состоящие из русского образованного и высокопрофессионального населения, отчуждены режимом экономически, морально и политически от устройства власти, созданного господствующим слоем коммерческих спекулянтов. В России вновь, как в 1917 году, вызревает решительное столкновение регионального и глобального имперских мировоззрений в борьбе за целеполагание для дальнейшего государственного развития.

Поэтому русский политический национализм, который единственный способен поставить цель возродить глобальные амбиции русской традиции государственности, которые пустили глубокие корни за время существования советского коммунистического режима, неизбежно начнёт обратное отчуждение народного православия от влияния на духовное и культурное развитие страны в пользу идеологии, нацеленной на преобразование государства в глобальную Сверхдержаву. А социальной опорой у него окажутся как раз те слои, которые материальными и моральными, интеллектуально-творческими интересами были завязаны на обслуживание политического курса коммунистического режима на достижение советским государством глобального могущества, а именно, на науку, на наукоёмкие отрасли экономики, промышленности, на связанные с современнейшей техникой военные учреждения и войсковые части.

Отчуждение православия от воздействия на власть, которое будет происходить во время русской социальной Национальной революции, не должно быть насильственным. И оно не будет насильственным. Оно окажется политически естественным, закономерным вследствие устойчивой тенденции объективного сокращения социальной среды экономической и политической поддержки церковного православия в условиях восстановления приоритетов промышленного развития государства. Как только эти приоритеты будут восстановлены в результате русской Национальной революции, которая выметет из власти господствующий слой сторонников диктатуры коммерческого политического интереса, объявит средства и политические технологии для спасения государствообразующего этноса и государства, так сразу же станет очевидным несоответствие православия целям и задачам новой государственной власти. И национальная государственная власть перестанет поддерживать государственными средствами искусственное продление жизни устаревшей средневековой идеологии, переведёт церковь и прочие религиозные культы на самоокупаемость.

Долго ли продлится их политически серьёзное влияние на общественное сознание после этого? Надо полагать, что нет, не долго.

2. НАЦИОНАЛИЗМУ НУЖНА СВОЯ СУБКУЛЬТУРА

Основная сложность в вопросах культуры у политической силы, единственной способной поставить задачу осуществить выведение государства до положения глобальной промышленной Сверхдержавы, то есть у революционного русского национализма, – основная сложность в том, что монотеистическая, православная русская субкультура создавалась десять веков. Она глубоко повлияла на своеобразие светской субкультуры российской империи, на умозрение русской интеллигенции и на её мировоззрение, на историческое самосознание русского народа, как народа великорусского, возникшего в условиях становления Московской государственности.

Русская православная субкультура имеет огромное художест­венно-материальное подтверждение своему праву выступать в качестве воспитателя и хранителя русского народного самосознания. В отличие от других стран Европы, с их мощной духовной опорой на эстетику светских сооружений древнеримской империи, на университетскую схоластику, в России православная субкультура одна только сохранила в каменном строительстве монастырей и церквей, в их облике наглядную память о существовании Древней Руси, о её величавой истории. И сохранила в чрезвычайно наглядном и понятном народным массам виде, через неизменную преемствен­ность чрезвычайной образности сюжетного библейского содержания и изначального, унаследованного от Византии большого стиля художественного видения мира с позиций своего мировоззрения.

Но она настолько канонизировала самою себя в прошлые времена, что признаёт, подразумевает право на существование других замкнутых монотеистических субкультур при условии взаимного невмешательства во “внутренние дела” друг друга, в том числе и народных субкультур Украины и Белоруссии, буддистской субкультуры Бурятии и исламской субкультуры Татарии и так далее. То есть, у неё больше нет моральных сил не только на экспансию, но даже и на духовную, культурную консолидацию собственно России, а так же Украины и Белоруссии. Такова постепенно становящаяся внешне основополагающей идеология нынешнего режима диктатуры коммерческого космополитизма, подправляющая и скрывающая либеральный космополитизм политики правительства. Но раз она такова, то стоит ли удивляться продолжающемуся духовному и политическому