1.

Пожалуй, нет в истории общественной мысли России более запутанной и более болезненной проблемы, чем отношение русского бытия, “русской идеи” к западноевропейской цивилизации. Два главных противоборствующих лагеря, “западники” и “славянофилы”, ведут ожесточённую идеологическую и политическую войну уже не одну сотню лет, начав её ещё в ХVI веке. И хотя “западники” в конечном счёте побеждают, но ни те ни другие так и не смогли выработать рациональной, практически пригодной и убедительной методологии теоретического анализа, которая позволила бы доказывать правоту собственной позиции закономерностями развития экономики, общества и государства.

Отнюдь не случайно, что ведётся эта война разных воззрений на мир с ХVI века, то есть с века западноевропейской Реформации. Западноевропейская цивилизация как таковая зародилась как раз в шестнадцатом веке, и становление этой цивилизации напрямую связано с причинами протестантской Реформации и её следствиями. Самобытность западноевропейской цивилизации, какой она предстаёт в последние столетия, проявилась в том, что цивилизация эта возникла на основаниях мануфактурного производства, а затем стала развиваться благодаря развитию промышленного производства. Мануфактурное производство, возникая, как первое в мировой истории капиталистическое производство, потребовало особой этики становящегося наёмным труда, социологизации и рационализации производственных отношений, позволявших произвести существенные изменения в разделении труда, вывести разделение труда на качественно новый уровень развития. Столь существенное изменение производственных отношений сделало необходимым появление соответствующих им идеологических и политических отношений, которые начали изменять общественные отношения, привязывая их развитие к развитию городского производства. Социологизация духовных поисков смысла человеческого бытия, рост научно-познавательных практически направленных знаний для прямых нужд мануфактурного и промышленного производства рождали представления о будущем человечества с особым, промышленным городским мировоззрением, чего не было даже в сколько-нибудь зачаточном виде ни в одной из цивилизаций прошлого, античных и азиатских. Это собственно и послужило толчком к Реформации или, по-русски сказать, к коренному изменению средневекового христианского умозрения. Реформация была рождена новыми потребностями городской жизни, побуждавшими приспосабливать земледельческую по духу христианскую идеологию к усложняющимся особенностям буржуазно-городских производственных отношений, – и как раз потому, что эти производственные отношения неуклонно становились основной всего материального и общественного развития целого ряда стран Северной Европы. Реформация была ересью, влияние которой росло по мере расширения городского капиталистического производства, вследствие чего она добилась в кровавых войнах права на политическое существование.

Политическая роль европейского христианства сложилась в Средние века, и его священство стало первым из двух привилегированных сословий феодализма, приспособившим посредством теологии монотеистическую систему идеологического насилия для иррационального обоснования феодальных отношений, феодального крепостного права. Средневековое земледельческое христианство было органично нетерпимым к гностическому мировосприятию, к усилению городского общественного сознания, в котором возрастало стремление к рационалистическому познанию мира, к свободам выбора образа жизни каждым человеком, что подрывало привилегии церкви и феодалов. И тем более оно опасалось развития промышленного производства, которое нуждалось в решительном разрыве со средневековой схоластикой в любом её проявлении, побуждало горожан требовать политического диктата прагматического рационализма, в особенности в вопросе рациональной организации рынка труда, и утверждения в общественном сознании корпоративной этики производственных отношений. Только социологизируемая и корпоративная, рационально принимаемая конкретным обществом этика производственных отношений обеспечивала постоянный рост производительности труда на капиталистических предприятиях и таким образом обеспечивала устойчивое возрастание товарной массы для потребностей внутри конкретного же общества и для товарообмена с другими странами и народами.

Уже ожесточённый характер гражданских войн в периоды Реформаций, длившихся десятилетия и десятилетия, показал, сколь принципиальные изменения должны были произойти в общественном умозрении, чтобы оно оказалась способным соответствовать потребностям промышленного производства даже на том, мануфактурном, самом начальном этапе его развития. Победа Реформации в некоторых странах Западной Европы, затем вынужденная контрреформация, то есть принципиальная модернизация церковного католицизма - в других, вызвали принципиальные изменения западноевропейского общественного сознания, качественный скачок в организованности общественно- производственных отношениях. Эти изменения материально и культурно укрепили, сделали самобытной западноевропейскую цивилизацию, обеспечили изумляющий размах её материального, научно- технического, культурного развития и мировой экспансии.

2.

Проблемы взаимоотношения русского народного, формируемого соборным представительством общественного сознания с западноевропейским буржуазно-правовым сознанием были прямым следствием того факта, что пережившая протестантскую Реформацию Европа стала творить собственную цивилизацию, как цивилизацию, основываемую на промышленном производстве. Тогда как Россия по целому ряду исторических и геополитических обстоятельств не смогла включиться в общеевропейский процесс созидания этой цивилизации, а потому всё определённее во взаимоотношениях с расово и духовно родственной Западной Европой становилась объектом её интересов и целей, но никак не равноправным партнёром.

Осознание растущего отставания в материальном производстве от соседних протестантских стран впервые проявилось в Московской Руси при царствовании Ивана Грозного. Он впервые выразил болезненную раздвоенность русской идеи в отношении западной Европы, как порождаемую духовными противоречиями православного мировоззрения и протестантизма. С одной стороны, красноречиво убеждая себя и других в преимуществах средневекового православного отношения к миру, царь, с другой стороны, стал предпринимать попытки приспособить страну к происходящему в Европе, преобразовать Русь посредством любых, пусть и самых радикальных средств государственного насилия. Однако использование физического насилия без опоры на соответствующее мировоззрение обречено было на провал, что и произошло на деле. Породивший Великую Смуту общегосударственный кризис не был непосредственно связан с этой частью деятельности Ивана Грозного, он был следствием завершения процесса исторического объединения великорусских земель, уничтожения феодальной раздробленности и выхода к прямому военно-политическому взаимодействию с соседними государствами. Но на его глубину повлияло то обстоятельство, что русское земледельческое умозрение, войдя в непосредственные сношения с городским умозрением протестантских стран, оказалось неспособным отстаивать свои кровные торговые и политические интересы в необходимой мере даже при мобилизации всех наличных у московской царской власти ресурсов.

В силу ряда причин, на которые мы подробно указывали в других работах, – здесь отметим лишь, что не в последнюю очередь из-за отсутствия на Руси теологических и философских школ и университетов, – во время Великой Смуты никак не обнаружили свои интересы идейные течения, имевшие целью городскую Реформацию православия. Поэтому у православной церкви не возникло необходимости осуществлять какую-либо контрреформацию, и она в неизменном виде сохранила средневековую ортодоксальную догматику чисто земледельческого феодального мировоззрения. По этим причинам в Московской Руси не происходило городской социологизации умозрения русского народа, который создавался православием после Великой Смуты, – вследствие чего на русской почве не возникало духовной среды для появления городских производственных отношений. Весь ХVII век доказывает, что всяческие попытки государственной власти сверху привить народу этику городского корпоративного труда, этику промышленных, – да что там промышленных! – всего лишь ремесленных производственных отношений каждый раз проваливались, так что государственная царская власть была вынуждена постоянно и во всё большем числе нанимать за большие деньги мастеровых людей, военных профессионалов в Западной Европе. И оказывалось, что приставленные к наёмным мастерам русские ученики по своим православным мировосприятию и этике не в состоянии были необходимым образом

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату