– Тигра?! Что ж ты такая голодная?
Он сунул ей в рот рогалик, в который она вцепилась зубами, как в свою добычу.
– А-рр! – Мотнув головой, оторвала кусок, с полным ртом едва внятно произнесла. – Мне нравится, что у тебя сильные плечи. Любимого тела должно быть много.
– Фи! – слегка отстранился Борис. – Что за бульварная пошлость?
Она торопливо, почти не жуя, проглотила кусок рогалика и вздохнула. Казалось, вздыхать по любому поводу ей понравилось.
– Я, наверно, пошлая женщина, – согласилась Рита. На лице появилась идиотская улыбка, и, не отрывая от него взгляда, покусывая нижнюю губу, она томно потянулась и навалилась сверху. – Тебе должны нравиться пошлые бульварные женщины, – растягивая последние слова, проворковала она.
– Совсем не…
Но она не дала ему договорить, запечатала губы своими жаркими губами.
Подслушав за дверью всё, что оказалось важным, президент на цыпочках, – хотя в том уже не было необходимости, – отошёл от спальни жены и бесшумно удалился.
Он закрылся в своём кабинете, живо приблизился к столу. Легко опустился в удобное вращающееся кресло, привычно набрал сбоку стола цифровой код, выдвинул ящик с узлом связи. Пробежал пальцами по кнопкам, снял трубку. Вид у него был напряжённо озабоченным.
– Да? – раздался в трубке нервный мужской голос.
Президент негромко, на всякий случай, спросил:
– Артём?
Телефонный трезвон не прекращался, вынудил начальника полиции прервать непродолжительный сон. Сон был увлекательный, фантазийный, связанный с впечатлением от книги. Возвращаясь к действительности, он первым делом вспомнил о ней. Она не упала с груди, раскрытая на странице, на какой он задремал и заснул. Потом он ощутил, что неудобно лежит на диване в своём рабочем кабинете. Он иногда засыпал именно так, – когда чтение увлекало и не было сил от него оторваться. И только из способных увлечь книг он собирал личную библиотеку, давно, с тех пор, когда стал читать книги. Жена и дети были приучены к этой его причуде, – если ему попадалась литература подобного рода, не беспокоили, не беспокоились сами. На этот раз он их предупредил, и всё шло обычным порядком.
Телефон не умолкал, и начальник полиции дотянулся до трубки.
Через минут сорок он стоял в глубоком овраге возле трупа молодого круглолицего человека, на мёртвом лице которого сохранилась неприятная циничная ухмылка. По-видимому, убитый не ожидал выстрела в сердце. Вокруг были горы. Наверху склона, на загородной дороге замерли микроавтобус скорой помощи и полицейская машина. Оттуда неловко спускались два санитара, с верёвкой и широким ремнём, чтобы вытащить труп. Он стал выбираться из оврага; отступил вбок, пока санитары не миновали его, не оказались ниже, и продолжил подниматься по склону, сосредоточенно высматривать надёжные опоры для ног.
Сержант подал ему руку, но он сам взобрался на край дороги. Вновь осматриваясь, он отряхнул ладони, выбрал колючки из брючин. Ему уже сообщили в подробностях, как позвонил неизвестный, быстро проговорил, что на данном километре видел труп молодого мужчины. Сообщили ему и то, что труп обнаружили на том самом месте, о котором сказал неизвестный, но документов у убитого не оказалось. Однако убитый похож на склонных к обособленному существованию особо секретных работников корпорации, к сведениям о которых даже полицию не допускает её собственная служба безопасности.
– Тебя не удивляет, труп не спрятали? – спросил начальник полиции сержанта. – Здесь полно мест, где только случайно обнаружишь преступление.
Отвечать на такие замечания было необязательно, и сержант отмалчивался. Оба смотрели, как на дорогу вылезли санитары, потом те стали за верёвку вытягивать и вытянули убитого. Положили на носилки, накрыли покрывалом и как-то обыденно втолкнули в микроавтобус. Начальник полиции и за ним сержант отвернулись.
– Торопились? - предположил сержант.
Позади них микроавтобус заурчал, развернулся и проехал мимо по направлению к городку. Затем подкатила полицейская машина. Когда оба садились, – начальник полиции рядом с рослым парнем водителем, сержант на заднее сидение, – парень за рулём решился, признался:
– Я узнал его. Встречался в баре. Он программист охраны объекта «А». – Тут же поправился. – Был им.
Вопросов не задали, и парень был этому рад.
– Что-то мне всё это не нравится… – наконец произнёс начальник полиции. – Тут замешаны интересы корпорации. Напрямую сведений о ней получить мы не можем. Нам их не дадут. Надо искать другие подходы. – Он оглянулся на сержанта. – Это приезжий… Денисов. Не так прост, как хочет казаться. Я должен допросить его.
Брючный костюм сделал её строгой, немного отчуждённой. Борис не в силах был оторвать от неё взгляда, когда она умопомрачительной походкой подходила к нему, продолжающему лежать на тахте. С трудом верилось, что эта женщина провела с ним ночь.
– Ты забыла… В Букингемском дворце выходной, – выговорил он, с надеждой, что она всё же останется.
Рита благодарно улыбнулась, присела на край постели.
– Я привыкаю к твоим глупостям. И к тебе… Это плохо. – Она взяла его ладонь, указательным пальцем нежно провела по линии жизни. – Я тебя ждала. Мне гадалка из старинного рода нагадала… – Не договорила, положила его ладонь на простыню, поднялась. Возле двери приостановилась. – Я заперла твою одежду. Будь паинькой. Врач не велел много двигаться.
– И с тобой в постели?
Она вздохнула, видно было, и вправду не хотела уходить.
– Не сердись. Скоро вернусь.
Борис приподнялся на локте, резко спросил:
– Кто тебя вызвал? Он? Зачем?
– Я скоро вернусь, – повторила Рита и плотно закрыла дверную створку.
Он полежал, приспосабливаясь к чувству пустоты, которое охватило после её ухода. Потом успокоил себя, – ему тоже надо сделать работу. Мысленно повторил вечерние планы, и потрогал на затылке рану. Разрез кожи затягивался, закрылся волосами. Он встал на ковёр, накрылся сдёрнутой с тахты простынёй и выглянул за оконную штору. Рита как раз выезжала из гаража. Он ждал, когда «Мерседес» проехал вдоль аллеи пихт к воротам, те автоматически выпустили машину и закрылись. После чего занялся обследованием особняка. Спальня для гостей, в которую она поместила его прошлым вечером, где остались одежда, документы, ключ от машины, – как она и предупредила, – была запертой. Запертыми оказались и парадные двери, а окна первого этажа заблокированы охранной системой. В помещениях особняка не было ни души, – очевидно, предупреждённая прислуга не приходила. Всё это напомнило тюремные порядки, и только подстегнуло намерение выбраться наружу любыми способами.
Единственную лазейку он обнаружил наверху, в гостиной, – стеклянную дверь на лоджию оставили приоткрытой. Пришлось перелезть за ограждение лоджии, повиснуть на руках и спрыгнуть на траву. Стряхнув с пятки раздавленную при приземлении недокуренную сигарету, он с удовлетворением отметил, голова беспокоила меньше, чем ожидал. Было уже тепло, и босиком, с простынёй на голом теле ходить по подстриженной траве, среди цветников и ухоженных деревьев было по-своему приятно. Вскоре заметил лежащую у садового домика лесенку, принёс её к особняку и приставил к стене так, чтобы подняться к окну своей гостевой спальни. В том римско-патрицианском виде, какой придавала простыня, он надеялся не походить на вора. А полицейская машина, которую видел с лоджии и которая никуда не уехала, окончательно избавила от беспокойства о бдительности любопытных соседей.
С верха лесенки он вгляделся за окно, – в просвете между шторами, убедился, спальня была той самой. Только после сильного нажатия рама поддалась, провернулась настолько, что стало возможным влезть внутрь. Рита не догадалась, что вечером он на всякий случай отключил блокировку этого окна.
