по трём ступенькам в безлюдный проулок.
В плохо освещённом проулке его ждала чёрная иномарка. Тёмные очки и такие же усы сидящего за рулём делали картину хорошо организованного побега почти законченной. Вновь всколыхнулись недавние опасения и подозрения, но отступать было поздно. Борис нырнул в приоткрытую заднюю дверцу, быстро сел на что-то мягкое, и автомобиль рванул с места, сразу набрал скорость, понёсся вперёд. Откинувшись на спинку сидения, Борис выдернул из-под себя лёгкую куртку. Надел её поверх майки, и ему стало теплее. Мчались лихо, постоянно сворачивали в малолюдные и безлюдные улочки и переулки, тенью, не включая света, проносились по ним, с визгом колёс делали резкие повороты с одной стороны дороги на другую. Вцепившись в руль, водитель посматривал в зеркальце над лобовым стеклом, и в этом же зеркальце Борис видел его лицо. Без чёрных очков оно казалось молодым для таких пышных усов, и Борис вдруг мысленно пожалел, что за ними нет погони, – столь острым было переживание вновь обретённой свободы. Он больше ни в чём не сомневался. Пусть будет, что будет, он выкрутится.
Ещё не меньше получаса петляли по улочкам, улицам, постепенно приближаясь к центральной части города. Было непонятно, к чему такая осторожность, но он не спрашивал, – возможно, водитель лишь проходной исполнитель, получил задание доставить его в условное место. На углу освещённого единственным светильником переулка, недалеко от шумно-оживлённого шоссе, наконец остановились. Водитель нашёл свободное место за крайней машиной возле большого окна ночного кафе и заглушил двигатель. Окно было задёрнуто плотной шторой, по краям которой пробивался тёплый красный свет, и Борис без вопросов последовал примеру усатого водителя, выбрался из салона, затем направился к резным дверям парадного входа.
Внутри кафе показалось таким же уютным и тихим, как снаружи. Борис отстал от вошедшего первым водителя, уселся за свободный столик у стены, под навесным фонариком. Было действительно тихо, так тихо, что он слышал негромкий голос того, кто его сюда привёл, когда он пробубнил у стойки неприхотливый заказ. Голос он узнал лучше, чем лицо, и оценил способности службиста, изменять внешность. Службист не возражал против выбора им столика, опустил на столешницу тарелки с котлетами и горячим, исходящим паром рисом, с салатом, тёмным, свекольным.
– Сходи за кофе, – вполголоса распорядился Службист и опустился на мягкий стул напротив. На всякий случай пояснил: – И пирожными.
Направляясь к стойке, Борис приметил у прохода к туалетам настенный таксофон. Возле стойки витал, после тюрьмы дразнил запах свежезаваренного кофе. Полный и крупный, от природы спокойный молодой человек в белоснежной рубашке и с вишнёвого цвета бабочкой под воротником, разливая парящий напиток в чашечки, подвинул их к Борису. На его просьбу, ни слова не говоря, достал из-под стойки два переговорных жетона.
Когда набирал на таксофоне первый пришедший в голову номер, номер сестры, Борис наконец нутром почувствовал, что значит, быть свободным… Сильная, загорелая ладонь предсказуемо опустилась на рычажок, прервала в трубке гудки вызова.
– Не надо звонить, – за его спиной тихо и холодно предупредил Службист.
– Вот как? Разве меня не освободили?
– Сначала работа.
– Я так и не знаю, в чём она?! – с внезапным раздражением обернулся к нему Борис.
Десятка три камер скучно показывали на экранах безлюдное ночное однообразие подходов к зданию, тусклые коридоры, застывшие лифты, крышу с красными огнями на ней. Лишь одна картинка телеэкрана привлекала внимание старшего дежурного службы охраны штаб-квартиры акционерного общества: в дальнем углу вытянутой стоянки одиноко темнела машина. На первый взгляд пустая, однако при желании в ней можно было различить очертания двух фигур. Старший дежурный повернулся во вращающемся кресле, заметил кучерявому молодому охраннику в униформе частной фирмы, который лениво перелистывал порножурнал:
– Не нравится мне… Четверть часа стоит.
Молодой охранник зевнул, откладывая журнал на стол, потянулся в кресле. Затем снял телефонную трубку с укреплённого на стене аппарата, замер в вопросительном ожидании. Полные пальцы старшего дежурного коснулись сенсорных переключателей, и на экране несколько раз увеличивался передок подозрительной машины, пока не стали распознаваемыми номерные знаки. Охранник вгляделся в них и обратился в трубку:
– Выясни, чья машина? Читаю номер...
Службист в той машине тем временем отпустил руль. Он давал Борису возможность как следует осмотреть здание штаб-квартиры корпорации. Здание впечатляло. Впечатлял и рекламный щит возле него, композицией заставлял взгляд перемещаться от стилизованной звезды через крупную надпись: «АО «ЗВЕЗДА» сохранит для ВАС даже звезду!» – к подтянутому властному мужчине, счастливо улыбающемуся, явно процветающему, без сомнения президенту этого самого акционерного общества. Мужчина направлением руки приглашал войти в парадные двери из стекла и мрамора. Создавалось впечатление, войдя в них, каждый будет так же счастливо улыбаться, как и сам президент. Свет мощного прожектора падал на щит, и люминесцентные краски сияли, отчего сорокапятилетний президент был похож на киногероя в остановленном кадре.
Свет прожектора дрогнул, его пятно спрыгнуло со щита, быстро пробежало по стоянке и бесцеремонно, сквозь лобовое стекло ворвалось в салон. Борис невольно вскинул ладонь в перчатке, закрыл ею глаза и надел тёмные очки.
– Записывают на плёнку, – заметил он, понимая, что об этом знает и Службист.
Службист потянулся к ключу зажигания, и автомобиль ожил, сорвался с места. Пытаясь вырваться из светового пятна, лихо развернулся и понёсся к шоссе. На ходу машины Службист включил телеком, заранее настроенный на волну дорожной полиции.
– …Да. С этими номерными знаками, – подтверждал строгий мужской голос, который раздался в телекоме. – Угнана, несколько часов назад. Нам сообщили, только что умчалась от стоянки АО «ЗВЕЗДА». Охрана не уверена насчёт шпаны. Им показалось, у того, кто за рулём, не свои усы…
Службист отключил телеком. Вскоре с шоссе свернул в лесопарк, погнал машину между деревьями и кустарниками, пока не заехал в овраг.
– Её угнала шпана, – заглушив двигатель, объяснил он невольному сообщнику, снял и рассовал в карманы кожаной куртки очки и пышные усы.
Борис был не в силах сдержать потребность противоречить.
– По вмятинам на сиденьях, шпана не хилая.
– Акселераты, – будто не заметил его сарказма, согласился Службист. И перешёл к существу, выражением голоса отметая шутки в сторону. – Корпорация «ЗВЕЗДА», её штаб ты видел, соорудила крупнейшее в мире специальное хранилище. Там особый режим. Никаких сведений, кроме собственных отчётов. Часто выполняет не подлежащие огласке заказы, в том числе для правительств.
Борис понял недосказанное. Некто, скажем, в верхах Налогового Управления, подозревали акционерное общество в особо крупных уклонениях от налогов, и чём-то ещё. Но всесторонней проверке мешали связи корпорации в правительстве. Фактов же для открытого расследования нет. И такие факты придётся добывать ему. Работа как работа. Вот только, зачем понадобилось вытаскивать его из тюрьмы? Могли найти и других…
– Крупнейшее спецхранилище? – переспросил Борис и с сомнением повёл головой. – Это большой опыт противодействия чужим интересам, сверхсовременная компьютерная система охраны.
Службист помрачнел и выговорил скучно, вяло.
– Тебя назвали асом в промышленном шпионаже.
«Весьма любопытно, – подумал Борис, – кто на меня вывел? Отчего не взялись другие?» Дело оказывалось куда сложнее, чем он предположил вначале. Большинство «коллег» были бы рады, сломай он себе шею и репутацию в безнадёжной авантюре. Очень уж он был удачлив…
– Приятно, когда льстят. Кто ж так назвал?
Службист, вроде и не слушал его, вместо ответа поставил в известность.
– Мы посылали Козина и Скрипку.
