чудно!
Как оно звучит в людских сердцах!
Почему же – мне понять так трудно –
Человек не хочет знать Творца?
Научись же у пустыни знойной
Голосу Спасителя внимать,
Перед Ним склонись главой покорной,
Научись Его не отвергать.
И когда ты выйдешь на дорогу
Темной ночью, а кругом все спит,
Слушай, как пустыня внемлет Богу
И звезда с звездою говорит…
Надежда слушала свою наставницу матушку Адриану, затаив дыхание. Ей уже самой начинало казаться, что и она вдруг услышала в легком дуновении весеннего ветерка за окном кельи, где они сидели и беседовали, нечто гораздо большее: шепот Того, Кто повелевает ветрами и всеми стихиями земными.
– Матушка.., – только и могла выдавить из себя изумленная Надежда.
– Вот тебе и «матушка», – игуменья понимала душевное состояние своей юной собеседницы. – Человек перед Богом, перед всем, что создано Богом – ничто. А ну-ка, попробуй создать муху, букашку, не говоря обо всем остальном! Ничего не получится. Вернее, получится, да лишь то, что получилось, когда дерзкие люди решили строить Вавилонскую башню, чтобы добраться до неба. И теперь строят: генная инженерия, цифровые технологии… Думают, Бога за руку схватили, думают, что уж теперь-то им все под силу, с такими-то мощнейшими технологиями. Раньше тоже думали, да кроме беды на свою умную голову ничего не придумали.
С подоконника кельи спрыгнула мирно дремавшая на весеннем солнышке пушистая кошка и тут же запрыгнула на колени игуменьи.
– Ах ты, красавица моя, – матушка ласково погладила ее, на что та откликнулась мурлыканьем, растянувшись на спинке. – На улице подобрала ее полуживую. Кто-то поиздевался над ней, бедолагой, вся в побоях была. А теперь вот службу свою справно служит, мышкам покоя не дает, всех их, проказниц, переловила. Уж как докучали нам: то в просфорню заберутся и там начинали хозяйничать, то мешочки с крупами разгрызут. По кельям нашим пешком ходили, да Маргоша быстро к порядку их привела, и духу мышиного не осталось.
Игуменья гладила и гладила кошку, отчего та быстро снова погрузилась в сладкую дрему.
– Все живое – это непревзойденное ничем и никем творение Божественного разума, Божественной воли. Кошки, мышки, птицы пернатые, рыбы морские – это все Божие творение. Человек – тоже. Но только человек – вдумайся, девочка! – только человек создан по образу и подобию своего Творца. И для чего создан? Чтобы соединиться с этим Творцом, Отцом Небесным в Его вечном блаженном Царстве. Для этого Он вдохнул в каждого из нас душу – самое бесценное, самое Божественное, что есть на земле. И вот эту душу, которая призвана во святость, люди в абсолютном своем большинстве наполняют всем, чем угодно, только не благодатными дарами. Стремятся насытить свое чрево, стремятся урвать от жизни массу удовольствий, утех, окружить себя блеском, роскошью, весельем, смехом, пустозвонством… Поэтому людям бездуховным не понять тех, кто услышал глас Творца и пошел за Ним. Неважно, как услышал: через некий внутренний призыв, как у тебя, через шепот звезд в пустыне, как у Лермонтова, или через тайну мироздания, как у меня… Неважно, как: Господь посылает душе импульс Своего присутствия, Своей благодати, и тот, кто услышал, почувствовал его, оставляли мир и все, что в мире, и уходили к Богу. Такие люди соединялись с Ним уже тут, при жизни, а когда Господь призывал их душу к Себе, та уже безошибочно знала дорогу, к Кому идет. Для остального мира жизнь духовная кажется непостижимой и ненужной. Пей, гуляй, наслаждайся – вот девиз мира. Поэтому на людей духовных мир смотрит если и не всегда враждебно, то уж во всяком случае косо. А когда кто-то решил совершенно оставить этот мир и уйти в монастырь, чтобы всецело посвятить себя служению Богу, то для неверующих это вовсе сумасшедшие люди, в полном смысле «не от мира сего».
Игуменья взяла со стола раскрытую тетрадку и полистала.
– У меня есть одна знакомая, простая крестьянка с Украины, живет не в столице и даже не городе, а
