— Нет, на мой взгляд, Сталин доживает. Или отживает, если угодно. Сталинская эпоха нанесла нашему обществу колоссальную травму. Вдумайтесь: с 1935 по 1941 год было арестовано и сослано в ГУЛАГ двадцать миллионов человек, семь миллионов расстреляно! Добавьте жен, детей, иных ближайших родственников «врагов народа» и получите астрономическую цифру изувеченных сталинизмом людей, которым так и не удалось реализовать себя.
— И что?
— «Мы» — это кто? Люди старшего возраста, мои ровесники, наверное, никогда полностью не оправятся от травм, полученных десятилетия назад, но чего бояться тем, для кого Сталин — история?
— Не думаю, что подобное возможно. Конечно, в сталинизме и культе личности виноват не только объект поклонения, но и весь народ. Покорность, готовность подставить шею под хомут, а спину под розги глубоко сидят в русских людях. Нельзя исключать, что в нас вновь взыграет тяга почувствовать на загривке сильную руку хозяина-барина. Но бездумной веры, которая позволила Сталину столько лет безнаказанно издеваться над страной, больше нет, значит, не стоит бояться возвращения тоталитаризма. Откуда ему взяться, на чем он будет строиться? Мы другие, страна другая.
Конечно, зигзаги истории непредсказуемы. Но созданная демократическая основа жизни не требует тоталитаризма. Тоталитаризм должен иметь какую-то идею. Гитлеризм имел идею превосходства немецкой расы, наш тоталитаризм имел идею строительства коммунизма. Сейчас равнозначной идеи нет, а тоталитаризм на пустом месте не может привлечь людей.
— Советское время ушло в прошлое — как Атлантида. О Древнем Риме знают нынче больше, чем о недавнем прошлом. Что знают о советском времени те, кому сегодня лет двадцать? В лучшем случае — что это было тоталитарное государство. А ведь в советской жизни было много позитивного. Бесплатные образование и медицина, дешевые газеты и книги, социальная защита, бесплатные путевки в пионерские лагеря… Все это нам сохранить не удалось, и это, безусловно, жалко.
— Терпеть не могу все эти разговоры. Все эти досужие рассуждения об избранности, соборности и прочей белиберде вызывают у нормального человека лишь раздражение. Как, впрочем, и утверждения, будто русские умеют только водку пить, матом ругаться да на печи валяться. Нельзя одним цветом рисовать коллективный портрет народа. Мы умеем работать — и много, и умно, и талантливо. Правда, если есть интерес. В нас столько всего намешано… Вспомним, к примеру, Великую Отечественную и мощнейшее партизанское движение, подобного которому не знала ни одна страна. Разве людей кто-то силой гнал в лес? Нет, они шли добровольно. Или, допустим, случаи массового героизма на фронтах. Разве это не характеристика народа? Объективно говоря, мы должны были проиграть немцам — по всем параметрам. Но победили, ибо вели справедливую борьбу за родную землю, за национальное достоинство.
— Не все так страшно, хотя, не спорю, уродливые черты прошлого нет-нет да и проявляются. Скажем, искренне ненавижу стукачество, но это позорное явление по-прежнему живо. Впервые масштаб доносительства я смог оценить в конце 1950-х, когда из зон стали возвращаться реабилитированные и наружу начали выплывать имена стукачей. Эти люди остались безнаказанными, они соорудили целую систему самооправдания, как-то даже умудрялись отмыться в глазах близких, знакомых… Строго говоря, одна половина наших сограждан стучала на вторую… Слабым утешением может служить то, что доносительство развито и на Западе. Там законопослушным и добропорядочным гражданином считается тот, кто без колебаний закладывает соседа, припарковавшего машину в неположенном месте или бросившего окурок мимо урны.
Наша беда, что у нас очень мало людей, которым веришь, на которых хочется быть похожими. Людей уровня Сахарова, Лихачева, доктора Рошаля…
Сегодня, к сожалению, культовыми фигурами становятся тусующиеся в столичных кабаках светские львицы наподобие Ксении Собчак. Если допустить, что это действительно культовая фигура, то бедное наше время, жалкое наше общество. Сейчас царит культ людей, которые имеют деньги. Все у нас на продажу: и суды, и милиция, и медицина, и поступление в любой вуз. Часто чиновники говорят: в России становится все больше людей, которые живут благополучно. Но не сюда надо смотреть! Да, дворцов все больше. Но рядом с ними люди роются в помойках. Это ненормальное соседство дворцов и бараков отвратительно.
Я часто бываю на Новгородчине, в Старой Руссе. Когда проезжаю мимо богатых вилл и особняков, то знаю, что безошибочно всех их владельцев можно скопом сажать. Или судить, во всяком случае. Мне говорят: владельцы этих домов — способные коммерсанты. Думаю, это не совсем так. Среди них много и просто откровенных бандитов, воров и жуликов. Кто-то предлагает: давайте отнимем у богатых их замки, деньги и все поделим между бедными… Но так опять начнется гражданская война. И, кстати, куда мы то, что экспроприируем, денем? Детский сад из каждого особняка сделаем? Детей не хватит! Кроме того, все это уже было! Один рассказ Зощенко начинается так: «Все, кто жил раньше в хижинах, переселились во дворцы. А Николаю Ивановичу дворца не хватило, и он живет у нас на коммунальной кухне».
— Вот это действительно страшная болезнь нашего общества. Честная жизнь перестала пользоваться уважением во всех слоях общества: и у молодежи, и у людей старших возрастов. Никто не уважает честность. Почему? Потому что кругом все берут. Взятка стала способом решения любых вопросов. Просьбы, хлопоты и так далее — все сводится к тому, сколько надо заплатить. И никто уже даже не стесняется открыто говорить: хотите, чтобы ваш сын поступил в институт, — заплатите. Берут от мала до велика, от маленького чиновника до большого. Появились даже термины — этот закон взяткоемкий, а этот менее взяткоемкий. Никто не стыдится даже признаваться в этом, никто не краснеет. Этому способствует полная безнаказанность. Не судят. Один процесс затеяли за все время над Ходорковским. Наверное, его надо судить, раз не платил налоги, но почему только его одного? И почему не судили налоговую службу, которая столько лет хлопала глазами?
Когда-то великого нашего писателя и историка Карамзина, выехавшего за границу, спросили: «А что там, в России?» Николай Михайлович ответил одним словом: «Воруют!» Это случилось в 1803 году. В России воровали всегда — и во времена Петра, и до Петра. Брали взятки, занимались поборами, лихоимством, казнокрадством… Только ли в России этим занимаются? Нет, конечно. Но в России — в особо крупных размерах. Почему? Я нахожу единственное объяснение. Потому что в России не было частной собственности. Не было понятия «мое». А были понятия «чужое», «казенное». Настоящая частная собственность во всем мире добывается трудом, изобретательством, коммерческим талантом. Наживается из поколения в поколение. Там человеку и в голову не придет выяснять, почему у соседа дом лучше, чем у него.
