занял свою позицию на неприступных высотах, а за оным на других находился и весь его корпус, занимавший сей пункт. Ужасные стремнины, высоты, следующие одна за другою, и висящие скалы, между коими сия беснующаяся толпа республиканцев укрепилась, препятствовали нам действовать регулярно, и потому, соображаясь с местными положениями, растянулись мы частями по горе и повели атаку на неприятеля. Авангард кн. Багратиона взял несколько правее. Сим первым, но быстрым и отважным натиском вытеснили мы его из укреплений и понудили отступить еще далее на возвышение горы, чем преследование наше учинилось еще пламеннее, не взирая, что неприятель всегда имел преимущество над нами, соображаясь с занимаемыми им неприступными высотами и утесами; но сии ужасы не остановили нашего стремления; мы взлетали, как орлы, на оставляемые им места и теснили его далее и выше к небесам, где иногда действие прерываемо было бродившими облаками, на нас спускавшимися или проходившими над нашими головами и скрывавшими от нас своею непроницаемостью врагов наших; равным образом и серный дым, от стрельбы происходивший, спираясь в густоте поднебесного воздуха, темнил его и разделял нас друг от друга, словом, все ужасы и чудные явления природы соединились здесь для того, чтобы изумленному свету представить мужество и неустрашимость русского воинства, с каковыми оно преодолевало их. Поднимаясь таким образом беспрерывно на высоты, нам казалось при всякой, что достигаем уже конечной, но за нею следовала другая еще крутейшая, и так далее и далее мы постепенно приближались к самым небесам, пока наконец неприятель избрал самую острую и утесистую высоту, на которой долго и упорно держался; но тою же храбростью и неутомимостью нашего воинства, помогая один другому восходить на каменные утесы и голые скалы, его сбили и принудили ретироваться уже не на высоты, а по противоположному скату горы, по таким же утесам и стремнинам, будучи непрестанно преследуем и везде поражаем. Хотя неприятель на пути своем неоднократно покушался останавливаться за остроконечными или подобными огромным стенам утесами, но всегда был выбиваем и еще далее вниз преследуем самым быстрым и отважным нападением, более штыками, и прогнан до самого ската горы за селение Оспиталь, находящееся уже на луговой отлогости. Здесь распростершаяся темнота вечера прекратила наконец наше действие и спасла врагов от конечного поражения. В сем последнем преследовании первое занятие селения Оспиталя принадлежит мне и капитану Панову, с которым разделяли мы весь пламенный ход сего чудеснейшего сражения, и здесь на долине остановились, дабы дать отдых утомленным нашим силам; к нам же стали присоединяться и все сходящие с высот и здесь расположились провести ночь. И действительно, такое необыкновенное напряжение, которое в жару самого действия казалось неприметным и обыкновенным, столько ослабило нас, что мы вне себя бросились на землю и не скоро могли опомниться, что происходило и что происходит с нами. Мы не могли без сердечного содрогания вспомнить, какие опасности, какие ужасы и сколько смертей протекли мы на сем страшном пути, устланном трупами и обагренном кровию наших соотечественников и нечестивых врагов.
Неприятель был в числе 4000 человек, под начальством генерала Лекурба; урон его велик, с потерею четырех небольших орудий со снарядами, которые мы присоединили к своим, не бывшим, однако же, при сем сражении в действии; ибо наша быстрота, с какою оно происходило, могла только затруднить ход наш, и потому они оставались на своих вьюках. Что ж принадлежит до неприятельских пленных, то мы оных в сем сражении не имели: ибо штык и приклад разрешали нас от сей излишней тягости сопровождать их за собою. Хотя такая жестокая мера была выше правил человека в отношении к своему ближнему, но необходимость, но наше звание переставляли нас за черту сей священной обязанности, и мы, так сказать, невольным образом преклонялись к сему ужасному убийству.
Сего же числа (13 сент.) второй наш корпус, под начальством генерала Розенберга, следовавший другим путем чрез высоты Фогельберга, имел с неприятелем важное дело и одержал над ним совершенную победу в долине Урзерн, при селении сего же имени, и потом соединился с нами. Таким образом, хотя и с великою трудностью, совершены в одно время две значительные победы над неприятелем, находящимся в Швейцарии.
Когда весь наш корпус собрался у селения Оспиталь и расположился на отлогой долине Урзерн для отдохновения, мы по холодному времени развели огни и, сидя вокруг оных, рассуждали о событиях, происшедших в сей достопамятный день, как наше спокойное положение неожидаемо было нарушено нескольким числом пушечных выстрелов со стороны неприятеля, занимавшего окружные высоты, но без всякого вреда; впрочем, нам не оставалось ничего более, как погасить огни и тем уничтожить цель, которую посредством света мог иметь на нас неприятель, и сим все беспокойство наше окончилось».
14 сентября совершился знаменитый переход через Чортов мост. Оставив бригаду Штрауха на южной стороне С.-Готарда для обеспечения тыла, Суворов на рассвете 14 сентября двинулся по долине р. Рейса, которая в записках Грязева, так же как и во всех документах того времени, называется Рус. В одной версте за д. Урзерн дорога, по правому берегу Рейса, преграждена громадными утесами, которые отвесно упираются в самое русло реки. Сквозь эти утесы было пробито отверстие, называемое Урнерскою дырою (Urner-Loch), около 80 шагов длины, и едва достаточное для свободного прохода одной лошади с вьюком; выйдя из этого отверстия, дорога огибает гору в виде карниза и круто спускается к знаменитому Чортову мосту, расположенному в 400 шагах от Урнерской пещеры. На этом пространстве река, стесненная высокими горами, низвергается с высоты 200 футов несколькими водопадами. На высоте 75 футов над водою, между отвесными скалами, перекинута через бурный поток каменная арка. Пройдя по этому мосту, дорога упирается в отвесную скалу левого берега и, поворотив круто направо, спускается по искусственной каменной аппарели к другому мостику. Ясно, что горсти французских стрелков было достаточно, чтобы остановить здесь движение всей армии Суворова. Лекурб мог достигнуть того же самого, если бы взорвал арку Чортова моста; но французы решились оборонять выход из Урнерского прохода, позади которого расположен был небольшой передовой отряд с одною пушкою, а главные силы арьергарда (2 батальона) находились за Чертовым мостом. Для атаки этой теснины надо было прибегнуть к обходам. Полковник Трубников с 300 охотников взобрался на горы вправо над самым проходом, а майор Тре-вогин с 200 егерей пошел влево, через р. Рейс, по пояс в воде, и начал взбираться на скалы левого берега. За егерями Тревогина пошел целый батальон полковника Свищова. Трубникову удалось ранее левой колонны взобраться на горы над Урнер-Лох; неожиданное появление его принудило французский передовой отряд бросить свою позицию и начать отступление, а войска, стоявшие позади Чортова моста, начали второпях разрушать каменную аппарель на левом берегу. Однако угрожаемые обходом французы начали отступать, а русские бросились вперед, притащили несколько бревен, перекинули их через провал; офицеры связали их своими шарфами, и войска стали перебираться по ним, под самым близким ружейным огнем. В это время Тревогин и Свищов уже спустились с гор и заставили французов начать поспешное отступление. Устройство моста через провал замедлилось до 4 ч. пополудни, после чего все русские войска двинулись далее через д. Гешенен. Отступавший неприятель портил мосты, и починка их до того замедлила движение армии Суворова, что главные силы ее только поздно ночью дошли до д. Вазен, не доходя до Амштега. В этот же день бригада Ауфен-берга успела достигнуть д. Амштег, но Лекурб с главными силами бросился ей навстречу и оттеснил австрийцев. Этим он очистил путь своему арьергарду, отступавшему от Чортова моста.
На другой день, 15-го, соединившись с бригадой Ауфенберга (3 т.) и преследуя Лекурба, русские дошли почти до г. Альтдорфа, где Лекурб (6 т. и 10 ор.) занял позицию за р. Шахен.
В описании перехода через Чортов мост мы придержались известного сочинения Д.Милютина «История войны 1799 г.», но сам автор этого сочинения говорит (т. III,): «Странно, что в истории войны 1799 г. те именно события, которые с первого взгляда кажутся наиболее известными, остаются в действительности самыми темными. Много противоречий представляется в рассказах о переходе Суворова через Чортов мост. Различие заключается не в одних только подробностях, но и в самых существенных фактах». Далее указывается противоречие 11 источников. Ввиду этого, мы приведем целиком описание Грязева:
«15 сентября в час пополуночи снялись мы с места и, пройдя Урзернскую долину, вошли в междугорие. Здесь предстала глазам нашим одна перпендикулярно стоящая, подобно стене, каменная гора, в средине которой находилось узкое, самою природою устроенное отверстие, называемое Тейфельслох (Чортова Дыра), ведущее к Тейфельсбрике и продолжающееся во внутренности горы около ста сажен. В нем царствовала вечная ночь, и мы, схватив друг друга за руки, проходили под сводом сей громады, которая, подавляя сама себя своею тяжестью, испускала на нас водные потоки, и таким образом пройдя сие отверстие или, лучше сказать, ущелье, приближались мы к началу Чортова моста. Кажется, всякое
