– А как вы здесь оказались в такой ранний час?
– Я хотел подняться на маяк, чтобы проверить кое-какие данные о погоде, прежде чем наступит пора вернуться сюда и встретиться с вами. – Однако он не спешил продолжать свой путь и стоял перед ней, с легкой улыбкой карауля каждое ее движение.
Эшли заставила себя подняться на ноги. Может быть, стоя ей будет легче сказать ему то, что следует? И он послушает ее и уберется прочь с этого пляжа и из ее жизни?
– Ну… – предательский язык прилип к небу, отказываясь повиноваться, – не смею вас задерживать. А я… я пойду поищу ракушки! – Она встряхнула полотенце, накинула его на плечо и пошла прочь. Стараясь двигаться как можно быстрее и решительнее, она нарочно выбрала направление, противоположное маяку.
Дэн не отставал от нее ни на шаг.
– Ничего нет приятнее ранней прогулки по берегу. В это время можно найти самые редкие раковины!
– Я… я бы предпочла гулять одна.
– Ах, как неосмотрительно! – Он строго покачал головой, не желая слушать ее возражения. – На пустынном пляже вы можете встретить опасного незнакомца, и тогда…
– Мы встретились с вами именно на пляже, – лукаво напомнила Эшли. – И я вас совсем не знаю.
– Но я же спас вам жизнь! – притворно оскорбился он. – Это совсем меняет дело!
– Неправда, вы не спасали мне жизнь! – Эшли не выдержала и рассмеялась, оглянувшись на его вытянутую физиономию.
– И все же я предпочту остаться при своем мнении, – покачал головой Дэн, пряча в уголках рта предательскую улыбку. – Это вносит глубокий философский смысл в сам факт моего существования.
Эшли не нашла, что возразить, и беспомощно отвечала:
– Ну как прикажете отказать человеку в смысле его существования?
– Вдобавок, – продолжал он развивать свой успех, и от его низкого вкрадчивого голоса у Эшли по коже побежали мурашки, – нам с вами по пути!
– Но вы же только что сказали, что шли на маяк! – удивилась она.
– Я передумал! – заявил он с неподражаемым самодовольством.
Эшли украдкой улыбнулась. Ну что за непотопляемый тип! Пусть теперь пеняет на себя.
– Какая верная мысль! Я тоже передумала! – И она продолжила совсем другим, серьезным и веским тоном: – Я не могу встретиться с вами ни сегодня, ни в какой-нибудь другой день. – Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, Эшли отправилась в голубую даль с гордо поднятой головой. Однако осколки раковин слишком больно кололи босые ноги, и волей-неволей ей пришлось опустить взгляд и замедлить шаги. Звук знакомого голоса, зазвучавшего совсем близко, заставил ее нервно вздрогнуть.
– Осторожнее! Вы можете наступить на морского ежа! Это проклятие наших пляжей!
Она оглянулась и не смогла удержаться от улыбки. Дэн выглядел слишком комично, когда складывался почти пополам, чтобы разглядеть ракушки у себя под ногами.
– Ничего, я люблю рисковать! – И она упрямо продолжила свой путь.
Он выпрямился и догнал ее в два шага.
– Наш остров – самое благодатное место для тех, кто любит коллекционировать раковины!
Эшли промолчала, мечтая только о том, чтобы он оставил ее наконец в покое.
Но Дэн продолжал тащиться рядом, то и дело останавливаясь, чтобы подобрать ракушку. Он как будто не замечал ни ее поведения, ни демонстративного молчания. Поднимая очередную ракушку, он обязательно показывал ее Эшли, обращая внимание на особенно нежные переливы в окраске и изящество формы. А потом подробно описывал, что за существо обитало когда-то в этой оболочке.
– Ах! – воскликнул Дэн, не скрывая восторга. – Вот это настоящая редкость! – И он извлек из влажного песка гладкую овальную раковину с яркими коричневыми пятнами. – Юнония! – На раскрытой ладони он подал свою находку Эшли и произнес: – Это вам! – Осторожно и благоговейно, как будто преподнося воистину королевский дар, он вложил юнонию в руку Эшли и легонько сжал ее пальцы.
Ее сердце облилось кровью. Она не смогла его оттолкнуть. Ведь это всего лишь ракушка!
– Спасибо. – Крепко стиснув прохладную полированную раковину, она сунула руку глубоко в карман своего жакета. Даже если это действительно редкая и ценная ракушка, его подарок не значит ничего особенного. Это обычный дружеский жест. Друзья. Короткое слово эхом отдалось в ее мозгу. Разве они не могут оставаться друзьями – просто друзьями?
Они не спеша брели по берегу, с увлечением глядя себе под ноги и подбирая с песка то осколок розового ропана, то золотисто-бежевое морское ушко, то куски других раковин, и в некоторых бесконечно набегавшие на берег волны успели проточить сквозные отверстия. Когда у Дэна набралась целая пригоршня таких осколков, он нанизал их на длинный и прочный стебель водоросли.
Он взял Эшли за руку и заставил остановиться. С торжественным и серьезным видом, словно выполняя какой-то священный обряд, он завязал концы импровизированной нити у нее на шее, приподняв теплые золотистые волосы. Ему было достаточно лишь слегка задеть ее кожу, чтобы сердце Эшли забилось неровно и часто. Ожерелье сверкало на солнце гладким перламутром. Получи она в подарок нитку драгоценного жемчуга – он не смог бы тронуть ее сильнее.
– Подарок на память. Сокровища острова Санибел для моей прекрасной леди из моря, – промолвил Дэн, с улыбкой глядя ей в лицо.
А она вспомнила драгоценности и самоцветы, полученные когда-то от Уэрнера. Разве все эти холодные рубины, алмазы и жемчуг могли сравниться с ниткой морских ракушек, поднесенной так просто, от чистого сердца?
Ей пришлось опустить голову, чтобы Дэн не успел заметить слезы, заполнившие ее глаза. Стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее, она пообещала:
– Я буду хранить их как величайшую ценность! – Однако выдержка изменила Эшли, и она умолкла, не в силах совладать с охватившим ее волнением. Он как будто все понял. Молча взял ее за руку, и какое-то время они просто шагали по песку, не говоря ни о чем.
Эшли стало совсем тошно. Она поступала нечестно, позволяя Дэну находиться рядом. Это может обнадежить его, и он снова вообразит себе бог весть что. Торопливо, пока в душе было сильно раскаяние и боль, она произнесла:
– Дэн, я не шучу! Я действительно так считаю. Я не смогу больше с вами видеться. Никогда!
Он замер на месте, не спуская глаз с ее расстроенного лица:
– Почему?
Она сглотнула, готовая разрыдаться в ответ на его обиженный взор. Ей ужасно хотелось рассказать о том, что с ней случилось. О мрачном прошлом, лишившем ее надежды на будущее. О том, что ее внутренний мир по-прежнему лежит в руинах и что там нет места другому существу, привязанности и любви. Но как всегда, в последний миг слова замерли у нее на языке. И вместо этого она пролепетала:
– Я же говорила вам… я не собираюсь задерживаться здесь надолго. И не хочу ни с кем сближаться, тем более с человеком, который мне… – Она едва успела оборвать себя на полуслове, чуть не сказав «который мне нравится». Но ведь это было бы смешно и глупо. Разве в нынешнем состоянии она может полагаться на свои чувства? И все же эта оговорка показалась ей чрезвычайно тревожным знаком, лишний раз доказывавшим то, что ее чувства к Дэну оказались гораздо сильнее, чем она предполагала.
Он протянул руки и грубо прижал Эшли к себе.
– Это не может быть причиной! Нам слишком хорошо вдвоем! Так давайте воспользуемся хотя бы тем временем, что у нас осталось!
Не в силах больше сдерживать слезы, она вырвалась и закричала:
– Поверьте мне, Дэн, я знаю, что делаю!
Увязая в мягком песке, Эшли побежала прочь, стремясь найти укрытие за стенами коттеджа Джессамин.
Дэн, неподвижный, как скала, молча следил за ее бегством.
Эшли влетела в дом, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, едва дыша. Прошло немало времени, прежде чем она пришла в себя и сумела оглядеться. Из внутреннего сада доносился дразнящий аромат кофе и слышались голоса Теда и Джессамин, сидевших за завтраком. У нее вырвался шумный вздох
