облегчения. Вряд ли они видели, как она гуляет по пляжу с Дэном. Иначе они не ворковали бы так беспечно. Во всяком случае, Тед наверняка не сумел бы скрыть свою досаду, ведь он уже ясно дал понять, что Дэн Кендалл – не пара Эшли. Ей ужасно не хотелось ссориться с Тедом из-за Дэна.
Она невольно прикрыла рукой ожерелье из ракушек, висевшее на шее. Следовало избавиться от него как от улики, но ведь она действительно собиралась сохранить его на память о Дэне. Эшли на цыпочках прокралась к себе, сняла ожерелье и спрятала его в комоде, под стопкой чистого белья, чувствуя себя настоящей предательницей. Ей так и не хватило духу расстаться с юнонией. Она упрямо сжала ее в ладони, спрятав руку в карман.
Стараясь совладать с душевной болью, Эшли еще раз напомнила себе, что поступила правильно, сказав Дэну о том, что никогда больше с ним не увидится. Так будет лучше для них обоих. И все же боль от утраты была почти непереносима. Она только что сама, своими руками оттолкнула единственного человека, хотя бы ненадолго вернувшего ее к жизни и заставившего поверить в будущее.
И на следующее утро Эшли пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы снова отправиться на пляж, где все напоминало ей о Дэне. Уж если резать – то резать раз и навсегда, и нечего откладывать. Ей потребуется время, чтобы снова привыкнуть жить без него, и чем скорее она с этим справится – тем лучше. Эшли легла на спину и закрыла глаза, стараясь раствориться в обжигающем солнечном свете, стараясь не думать о Дэне, но звуки его имени гремели в ушах нескончаемым эхом – как будто это шумело море в большой раковине, когда ее прижимаешь к уху. Кто-то заслонил солнце, и она открыла глаза. Невероятно: он словно услышал ее мысли! Стоило вспомнить о Дэне – и вот он перед ней, стоит и смотрит сверху вниз с добродушной улыбкой. Она мигнула, чтобы избавиться от наваждения, мигнула еще раз, но и это не помогло. Тогда Эшли резко села и прикрыла ладонью глаза.
Его взгляд был полон такой нежности и заботы, что сердце растаяло у нее в груди.
– Я должен был вас увидеть. Я знал, что вы говорили вчера не от чистого сердца. Я вижу это в ваших глазах. – Он присел на корточки напротив нее.
Она глубоко вздохнула, собираясь с силами. Выпрямила спину и стала смотреть Дэну в глаза холодно и сурово. Эшли не отважилась заговорить, опасаясь, что ее выдаст голос и что сердце в груди разорвется на части, если ей снова придется его прогнать. Ну, как заставить его понять, что их не ждет ничего хорошего? Слова не шли у нее с языка. Она не могла сказать ему, что не в состоянии кого-то любить после всего, что было. Ее душа изувечена настолько, что вряд ли вообще будет способна на новую любовь. Теплый ветерок коснулся ее волос и прошелся по щекам, помогая высушить горькую влагу в глазах.
Он все еще сидел неподвижно, как будто чего-то ждал. Эшли показалось, что прошла целая вечность. Наконец он вдруг подался вперед и коснулся ее подбородка. Другой рукой Дэн ласково отвел волосы с ее лица, легонько поцеловал в лоб и сказал:
– Подумай об этом, Эшли.
Не тратя больше слов, он встал, повернулся и медленно побрел прочь.
Несмотря на обретенную с таким трудом решимость порвать с Дэном раз и навсегда, вскоре ей стало ясно: от нее больше ничего не зависит, поскольку он не желает ей верить. Каждый день – не важно, в какое время она выходила на пляж, чтобы поплавать или принять загар – рано или поздно где-то поблизости возникала знакомая долговязая фигура в белой рубашке, обрезанных джинсах и старых теннисных туфлях. Стоило Эшли увидеть Дэна – и сердце пело от счастья. Она не могла дождаться, когда же он подойдет к ней, улыбнется своей мальчишеской смущенной улыбкой и сядет рядом, чтобы начать разговор. Эшли немало удивилась, когда в ответ на ее очередное обещание никогда больше не встречаться он безмятежно улыбнулся и сказал:
– Я слышал ваши слова, – а потом с такой же теплой улыбкой напомнил, что они находятся на общественном пляже.
Мало-помалу ей надоело вести эту безнадежную войну, и она позволила себе просто радоваться жизни… и его обществу. Безмятежные, полные золотого солнечного сияния дни пролетали один за другим, словно сорванные ветром листья, пока не наступил такой день, когда Дэн не явился на пляж.
Эшли почувствовала себя разочарованной, причем гораздо сильнее, чем следовало. Наверное, у него были какие-то срочные дела в центре. Или он наконец-то соизволил прислушаться к ее мнению. На следующий день она увидела его издали, в окружении целой толпы подростков, одетых в какие-то лохмотья. Эшли с раздражением следила за белобрысой, тощей как карандаш пигалицей, при всяком удобном случае норовившей повиснуть на локте у своего гида. Ей захотелось присоединиться к подросткам, чтобы разделить с ними эту бесшабашную атмосферу дружелюбия и близости, но что-то удержало ее на месте.
Проведя третье утро в таких же скрытых наблюдениях и сомнениях, Эшли вынуждена была сделать горький вывод, что Тед не ошибся. Все, на что был способен Дэн Кендалл – толкаться на пляже заодно с таким же бездельниками, как он.
Однажды экскурсанты покинули пляж раньше обычного, и Дэн остался один. Он медленно брел мимо нее вдоль кромки воды. Эшли стало так любопытно, что она не утерпела – махнула рукой и крикнула:
– Вы что, никогда не ходите на службу?
Он поднял глаза и посмотрел на нее, приподняв одну бровь, всем своим видом выражая уязвленное самолюбие. В несколько шагов Дэн преодолел разделявшее их расстояние и мягко пояснил:
– Я всю неделю работал с практикантами, студентами-гидробиологами. Они приехали со всей страны, из разных университетов. – Дэн помолчал. – Это несколько тревожит меня, потому что я не могу оставить их одних и не имею ни одной свободной минуты, чтобы повидаться со своей маленькой леди – дельфином!
Эшли просияла от радостного удивления:
– Но это же чудесно, Дэн! Я понятия не имела о том, что вы занимаетесь чем-то еще, кроме добровольной помощи центру!
– Конечно, мне есть чем заняться! – Его явно удивила эта восторженная реакция Эшли на столь простое сообщение. – Но если уж говорить начистоту, я получил в наследство некоторую сумму денег и хижину в лесу и могу выбирать себе занятие по вкусу.
Это только подлило масла в огонь: Эшли сгорала от любопытства.
– И я должен признаться, что больше всего мне нравится спасать раненых и больных зверей и птиц. Я приношу их к себе в хижину и ухаживаю за ними, пока они не смогут вернуться к самостоятельной жизни. Вот сейчас я состою опекуном у выводка маленьких выдрят, брошенных матерью.
Эшли ловила каждое его слово, открыв рот от удивления.
– Меньше всего вы похожи на приемную мамашу!
– Частенько мне приходится играть роль сторожевого пса перед чересчур ретивыми бизнесменами, готовыми превратить весь остров в сплошную строительную площадку! – признался он с виноватой улыбкой.
Она все еще плыла на волнах блаженства и не сразу осознала смысл этих слов. Мрачная догадка осенила ее подобно вспышке молнии. Если Дэн действительно ставит палки во все строительные проекты – ничего удивительного, что Тед терпеть его не может.
– Кроме того, я провожу собрания, на которых объясняю жителям необходимость новой системы оповещения о штормах и ураганах и возведения еще одного скоростного шоссе, которое связало бы нас с материком. До сих пор мы зависим от одной-единственной трассы, и сообщение прерывается на целые часы при любой аварии. А если случится настоящий ураган? Еще городскому совету следовало бы назначить более высокие штрафы за всякую деятельность, приводящую к эрозии почвы и уничтожению ресурсов пресной воды, и организовать для этого постоянный мониторинг на обоих островах. А по ходу моей работы в центре я участвую в нескольких исследовательских проектах, связанных с экологией.
От удивления Эшли онемела. Да этот парень просто клад! Она готова была слушать с утра до ночи, как он рассказывает ей про свою работу. И что бы там ни говорил Тед, его никак нельзя было назвать пустозвоном и бездельником!
Она так прониклась его настроением, что даже положила руку ему на плечо и со смущенной улыбкой призналась:
– Дэн Кендалл, у меня просто нет слов! Простите за то, что судила вас слишком строго! Похоже, у вас
