Под знаком Льва

Ритурнель[26] ('И поныне твой голос льется...')

И поныне твой голос льется
над безвременьем зим и лет
и проводит меня, как лоцман,
сквозь берущий за горло бред.

И поныне твои лишь очи
(две звезды под каскадом ночи
черных локонов) светят мне…
И поныне твои лишь очи
(два сияющих средоточья
жизни в мертвенной белизне
наготы твоей) светят мне.

Я разлукой с тобой наполнен,
а душою и сердцем — пуст…
Но и ныне губами помню
мед твоих молчаливых уст.

Выпил память бы всю до дна я,
но она чересчур глубока.
Словно в море,
в тебя, родная,
впала жизни моей река.

Ритмы ('Песня...')

Песня.
Завораживающая песня
в мареве вечера.
Волшебная песня:
немудреная мелодия,
несмышленые слова.
Наивная песня,
грустная…

Бог мой, как сумеречно,
как одиноко!
Лютня Прованса,
грустные лепестки аккордов,
сорванные рукой испанки
в стрельчатом окне
башни.
(Геральдические стекла
глядят на кастильскую
степь, геральдические стекла,
стрельчатые окна
и тропинка,
по которой обычно приходит
влюбленный паж…
Сегодня она пустынна.)

Медленные арпеджио.
Девственные звуки.
Ласковый голос, робкий…
Невнятные слова песни,
словно заклинанья,
словно ворожба
перед лицом тайны,
таинства любви… Медленные,
медлительные аккорды.
Серые, сирые
звуки.
Невнятные, расплывающиеся звуки,
растворяющиеся
в сером тумане,
в сиром тумане, в сырой
дымке, в дымке тумана,
источающего печаль,
печаль обреченности.
Вещая песня. Вечерняя песня.
Голос,
в котором дрожит слеза,
словно свеча на ветру…
Незабываемый голос…
Эта песня
родилась по ту сторону снов,
волшебная песня,
наивная песня,
грустная…