с души сдирая ржу,оскал противоречьяв улыбке обнажу.IIIВдруг приоткрылась дверцавозвышенной любви…Во мне дремало сердцеи пели соловьио четких формах формулна грифельной доске,о фее хлороформаи фосфорной тоске…Дремало, но, в экстазерождающихся в немфантомов и фантазий,охвачено огнемоно холодным было…И, алгеброй томим,считал я холод пылавсеобщим и своим…IVТак, юность открывая,вдруг смолкли соловьи…Вези меня, криваяизвилистой любви.VВо мне дремало сердцев объятиях любви,но вдруг открылась дверцав запекшейся крови:по ходу теоремыпришла пора посметьповерить в то, что все мысвою обрящем смерть.Любовь, казалось, малостьмогла бы быть умней.А смерть мне улыбаласьулыбкою моей.Мудреем, по поверью,от боли мы, заметь…Но за какою дверьюменя обнимет смерть?VIО юность! В круговертилюбви, добра и зламеня кривая смертинадежно обвила!VIIДух мой, ясновидец(впрочем, нулевой),смейся, славный витязь,словно сам не свой.Смейся в гулкой песнедьявольской волныи не чувствуй в безднеза собой вины.Даже став скандальней,не сумеешь тыстать парадоксальнейжизненной тщеты.Да не склонят выипринципы твои:вывезут кривыесмерти и любви!
Танец орангу-танго
Molto cantabile[40]Звуки вроде гонгаспереди и с флангаСлаще нет дифтонгадля орангутанга,но мешает бардуэтот рев немножко,ибо, сняв мансарду,пишет у окошкабард неутомимостиховытворенье.У него, вестимо,нынче озаренье.
