— Ты узнаешь об этом, когда познакомишься со своей новой хозяйкой, мадам Роска — сэр Бликснес.
— Мастер Нойтинген, ради всего святого, объясните мне вашу систему имен и титулов. Я всего лишь несчастный невежественный демон…
— Она вдова синдика Бликснеса и теперь сама хочет стать синдиком.
Он свернул в боковую улицу и остановился перед одним из наиболее солидных зданий. Слуга — маленький смуглый человечек с крючковатым носом — впустил нас. Одеяние и головная повязка выдавали в нем жителя Федируна. Он провел меня в кабинет моей новой хозяйки, меблировка которого также отличалась от меблировки кабинета Мальдивиуса или фургона Багардо, как вино от воды.
Хотя день был солнечный и горожане не должны были пользоваться искусственным освещением, здесь горели три свечи, вставленные в роскошные подсвечники.
Мадам Роска сидела за письменным столом. На ней было длинное одеяние из прозрачной, как паутина, материи, через которое ясно просвечивало холеное тело. Подобный вид женщин завораживает и волнует мужчин — еще одна странность в поведении этого вида живых существ.
Мадам Роска была высокой стройной женщиной с седыми волосами, аккуратно собранными в изящную прическу. Лицо у нее было тонким, четко очерченным. Словом, лицо того типа, который, как мне говорили, считается в Новарии образцом красоты. Сам я не судья в подобных вопросах, поскольку все обитатели Первого уровня кажется мне похожими. Хотя она давно уже миновала пору юности, ей удалось сохранить большую часть качеств, свойственных этому периоду жизни.
Когда федируни ввел нас, она улыбнулась.
— Я вижу, ты его привел, мой дорогой Нойтинген.
— Ваша воля исполнена, — ответил торговый агент, опускаясь на одно колено.
— Дорогой Нойтинген, какая преданность! Покажи мастеру Эдиму мое жилище, представь моему персоналу и объясни его положение… нет, я передумала. Подойди ближе, о, Эдим.
Мне польстило обращение «мастер» — как правило, этот титул не употреблялся при обращении к слугам. Я подошел.
— Ты — тот, кто служил у доктора Мальдивиуса в его укрытии под Чемнизом?
— Да, мадам.
— Ты слышал, что он говорил об опасности, нависшей над Иром?
— Да, хозяйка. Он договаривался с синдиком Джиммоном о цене за эту тайну.
— И он продал твой контракт за то, что ты позволил вору из Хендау украсть волшебный камень?
— Да.
— Ты когда-нибудь присутствовал при том, как он смотрел в магический кристалл?
— Более того, мадам, он сам настаивал на том, чтобы я стоял на страже во время его озарений. Так что я хорошо познакомился с его методами.
— А, вот как. Посмотрим. Пойдем же в одну из моих молелен и попробуем использовать твои знания. Я хорошо знакома с его методами. Ты можешь идти, Нойтинген.
— Если ваша светлость считает, что для нее безопасно оставаться наедине с этим…
— О, не бойся за меня. Мой маленький человек-дракон — образец верности. Идем, Эдим.
Молельня была крохотной восьмиугольной комнатой, расположенной в угловой части дома. Как и кабинет, она была полна всяческих магических приспособлений. На столе в центре стоял сосуд. В нем покоился драгоценный камень, в котором я без труда узнал сибиллический сапфир.
— Это камень Мальдивиуса? — спросил я.
Она усмехнулась.
— Ты угадал. Он стоил мне немало. Его купил Нойтинген у известного скупщика краденого, но безопасность наших земель требует, чтобы он находился в надежных руках. Кроме того, у Мальдивиуса слишком много старых врагов в Ире, чтобы он мог вернуться сюда и начать меня преследовать. А теперь расскажи мне, что именно говорил Мальдивиус перед своими озарениями.
— Прежде всего, моя госпожа, он молился. Потом…
— Какую именно молитву он произносил?
— Ту, которой обращаются к Зеватасу, ту, что начинается словами «Отец, Зеватас, король богов, создатель Вселенной, господин всех, да славится в веках имя твое…»
— Да, да, я знаю. А что потом?
— Потом он готовил смесь из трав…
— Из каких трав?
— Я не знаю всех из них, но думаю, что там была базилика, если судить по запаху.
Мадам Роска достала одну из своих книг по магии и принялась изучать рецепты. С помощью этой книги и того, что я смог вспомнить из действий Мальдивиуса, мы восстановили большую часть заклинаний, помогавших колдуну погружаться в транс.
Наша работа застопорилась.
— Очень гадко с твоей стороны, Эдим, дорогой, просто очень гадко, быть таким невнимательным и ничего не запомнить, — сказала она, зевая.
Меня насторожило обращение «дорогой», и я стал уже опасаться, не повторится ли сейчас то, что произошло у меня с Дульнессой, ненасытной наездницей. Однако мои усики не уловили ничего, что могло бы говорить о ее сексуальных эмоциях. Позднее я узнал, что то был обычный для Роски стиль обращения. Для того, чтобы с успехом иметь дело с обитателями Первого уровня, нужно как следует уяснить себе, что в доброй половине случаев он вовсе не имеют в виду того, что говорят.
Она продолжала:
— Ах, как я устала от этого занятия! Мое искусство ждет меня. Авад!
Появился федируни. Он отвесил поклон.
— Уведи мастера Эдима, — сказала Роска, — и до завтрашнего дня пусть займется чем-нибудь по хозяйству. И… что еще?.. вели Фонигору назначить ему плату в десять пенсов. Благодарю вас.
Пока Авад вел меня, я спросил:
— Что представляет собой искусство ее светлости?
— В этом году — живопись.
— А что было раньше?
— В прошлом году — украшения из перьев, в позапрошлом — игра на цитре. В следующем году, я думаю, будет еще что-нибудь.
В течение следующих дней я узнал о том, что мадам Роска — очень талантливая, энергичная женщина. Тем не менее она никогда не могла следовать по одному пути до конца. Она меняла мнения и планы чаще, чем кто-нибудь другой из известных обитателей Первого уровня, хотя все они не отличались постоянством. Помня Джиммона, я удивлялся тому, что такая легкомысленная особа сумела не только сохранить, но и приумножить унаследованное ею богатство. Я заключил, что за ее легкомыслием скрывается острый ум или что она являет собой редкий случай удивительного везения.
С другой стороны, она всегда была уравновешенна, вежлива, изящна — даже в обращении с самыми незначительными существами из тех, кем ей приходилось командовать. Когда она доводила их до бешенства свойственными ей внезапными переменами планов, а слуги ворчали и ругали ее в своих комнатах, непременно находился кто-нибудь, кто говорил:
— Но все-таки она настоящая госпожа.
Подобные собрания среди ее двенадцати слуг были частыми — Роска не требовала от них строгой дисциплины. Кроме того, они любили поболтать. Между прочим, я узнал, что половина свободных мужчин высших кругов Ира являлись поклонниками Роски и претендовали на ее руку. Или, по крайней мере, на состояние Бликснеса. Значительная же часть несвободных мужчин с удовольствием бы обменяли на нее своих жен. Слуги строили догадки по поводу того, кто сможет достичь цели, но пока не было никаких свидетельств того, что кому-то удалось продвинуться в этом направлении дальше других.
Вместе с Роской мы восстановили процедуру заклинания Мальдивиуса и готовились уже приступить к делу, когда она сказала:
— Ох, нет, Эдим, дорогой, меня вдруг обуял ужас от одной мысли о том, что я могу увидеть. Лучше ты займи мое место. Ты умеешь гадать по кристаллу?
