настоящей золотой лодочкой из «Тысячи и одной ночи». И мужчина в средневековой одежде, который напротив меня возлежит на подушках, отделенный лишь этим столиком с царской трапезой и утварью, тоже оттуда, тоже из сказок таинственной Шахерезады. Да и я сама, закутанная в бархат и меха, пожалуй, тоже больше не принадлежу двадцать первому столетию. Вереница светильников, кольцом сомкнувшаяся вокруг ковра, превратила его в ковер-самолет, и он перенес нас в иное, сказочное измерение, не подвластное времени вообще.
Я видела все это и одновременно — глаза моего принца и его лицо, по которому пробегали отблески и тени. А он все так же неподвижно смотрел на меня. Вдруг сонно курлыкнул павлин, белым изваянием дремавший у фонтана.
Мой принц мотнул головой, руками откинул назад концы своей куфьи, улыбнулся.
— Вот как? Безусловно. Ловкий рекламный ход очень важен. Знаю. Я тоже когда-то изучал маркетинг.
— Маркетинг?
Слово резануло слух, оно совсем не подходило сказке.
— Да, маркетинг, теорию управления, даже немного — банковское дело. Но, в основном, экономику, право, политологию, ораторское искусство. Кстати, риторику я изучал именно во Франции.
— Вот как?
Он неожиданно рассмеялся.
— Передразниваете? Изучал риторику, а сам без конца повторяю «вот как?».
— Повторите еще раз.
— Что? — Он изумленно приподнялся на локте.
— Скажите еще раз: «Вот как?», — пьянея от собственной смелости, попросила я.
— Зачем?
— Мне очень нравится…
Он приоткрыл рот, видимо собираясь произнести свое: «Вот как?», но усмехнулся и лукаво переспросил:
— Так что же вам очень нравится?
— Арабская кухня, — безмятежно заявила я и в качестве подтверждения положила себе на тарелочку первое, что попалось под руку, — какой-то запеченный фрукт.
— Многие гости с Запада ее не любят, — многозначительно произнес он.
— Просто я люблю пробовать все новое.
— Значит, вы любите приключения, не так ли? — Его глаза призывно блеснули.
— Ну я бы так категорично не сказала… — Я опустила голову и пыталась очистить взятый фрукт.
Взгляд моего принца больше сомнений не вызывал. Только бы он не увидел, как у меня трясутся руки, думала я, мучаясь с неподатливой шкуркой загадочного фрукта.
— Вы позволите вам помочь?
Я вздрогнула, как от удара электричеством, когда он забрал у меня фрукт. Он тоже вздрогнул — короткое прикосновение его пальцев вызвало разряд.
— Ого! Статическое электричество!
— Физику вы тоже изучали?
— А еще — ботанику: Это называется айва. — Он улыбнулся и стал чистить желтый фрукт.
— Айва, — послушной ученицей повторила я, наблюдая, как ловко он управляется с этой айвой. И тут же представила себе слишком отчетливо, как его пальцы касались бы меня, как стянули бы платье и гладили бы мои плечи, спину, а его губы…
— Вот. — Он уже протягивал мне очищенную айву.
— Спасибо. — Не поднимая глаз, я потянулась рукой к айве.
Но он отрицательно покачал головой, отрезал от айвы кусочек, нагнулся ко мне и прошептал:
— Нет, откройте рот.
Я изумленно посмотрела на него. Он откровенно ласкал меня взглядом!
— Спасибо, но я вполне справлюсь сама…
Он опять покачал головой:
— Открывайте рот.
Но я не могла решиться. Я не решалась даже сглотнуть комок, предательски подступивший к горлу!
— Что такое? Вы больше не хотите айвы?
Я кашлянула и комок все-таки сглотнула.
— Конечно же хочу.
— Ну так берите!
Он улыбался и держал кусочек айвы прямо перед моим ртом. И смотрел с надеждой. Меня же опять начинало знобить.
— Я правда могу сама, спасибо.
— Неужели неинтересное приключение? Наверняка еще ни один мужчина никогда не кормил вас айвой. Вы ведь только что мне сказали, что любите пробовать все новое.
— Да, но…
— Я больше не могу ждать, я съем сам.
Он держал айву так близко у моего рта, что я чувствовала не только ее аромат, но и тепло его руки. Я решительно закрыла глаза, затаила дыхание и открыла рот. А потом прошла целая вечность, пока его пальцы, чуть коснувшись моих губ, толкнули мне в рот ароматный кусочек. Это самые длинные секунды моей жизни, думала я с закрытыми глазами, жуя и проглатывая айву.
— Ведь вкусно и совсем не больно, правда?
Я открыла глаза. Мой принц уже откинулся на подушки и кокетливо улыбался. Я смогла лишь кивнуть. Он отрезал еще кусочек.
— Не бойтесь, во второй раз гораздо проще. — В черных глазах плясали огоньки.
— Неужели?
— Ну же, открывайте рот. — Он наклонился ко мне, улыбался и опять держал кусочек айвы у моих губ.
Зачем же я выставляю себя на посмешище? — ужаснулась я и сделала то, чего он хотел.
— Когда мы закончим, вы убедитесь, что айву нельзя есть никаким другим способом.
— Это национальная традиция?
— Да! Открывайте рот. Глаза закрывать не обязательно.
Но глаза я все-таки закрыла, и опять все повторилось: я приоткрываю рот, моих губ сначала касается айва, а затем — совсем на миг — кончики его пальцев. Потом я съедаю айву, и снова все блаженно повторяется. Что же будет, когда «мы закончим»?..
— Между прочим, это последняя порция, — неожиданно сообщил он.
Мои глаза невольно открылись. Он жмурился и вытирал салфеткой руки.
— Ну и что вы скажете о нашей традиции? Понравилась?
Я дожевала айву и сказала:
— Что ж, довольно оригинально.
— Оригинально? И это все?
— Скажите: «Вот как?». Моя оценка будет подробнее.
— Обещаете?
— Могу поклясться.
— Не обязательно. Главное, не забудьте завтра о своем обещании.
— Завтра?!
Он кивнул и демонстративно постучал пальцем по циферблату своих часов.
— Конечно, завтра, мадемуазель ван Вельден. Смотрите, уже почти полночь, а я боюсь, что на глубокий и всесторонний анализ нашей традиции вам потребуется не один час. Я прав?
— Безусловно, — сказала я и поднялась с подушек.
Он тут же вскочил на ноги.
