вызвать подобие инфаркта, который от естественного отличить очень трудно. Тамара сделала закладку на этом сайте, выписала названия тех средств, что продаются в аптеке без рецепта, и в полном удовлетворении выключила ноутбук. Теперь можно приняться и за насущные дела.
Когда Тамара подавала брату отварную картошку с сосисками, вдруг подумала, стоит ли так заморачиваться. Может быть, просто не кормить Лодика, да и все? Нет... Это не вариант. Во-первых, он будет ежеминутно требовать еды – все громче и громче, и это могут услышать соседи. Во-вторых, такая туша, как он, наверняка может долго протянуть, «питаясь» собственными жировыми отложениями. Все- таки медицинский препарат – это куда надежнее!
Решение извести брата, очередной раз лишившего ее любви, так замечательно легло на душу Тамаре, что она без привычного отвращения убиралась в его комнате и даже что-то напевала. Лодика, пожалуй, ей было даже чуть-чуть жаль – все же она привыкла к тому, что у нее есть брат. Какой-никакой, а родная душа. Впрочем, разве у него есть душа? У него есть только рот, желудок и мозги, которые вполне исправно работают и приносят в их маленькую семью очень приличный доход. Тамара регулярно снимает с карточки его зарплату. Можно, конечно, считать, что Лодик хорошо платит ей за уход, но ведь никакими деньгами не окупишь разрушенную личную жизнь. Нет! Не стоит его жалеть! Он заслужил самую лютую смерть! Но она, Тамара, постарается отправить его на тот свет безболезненно. И как же она вздохнет без него! Неужели у нее еще может начаться новая жизнь?! Свободная?!
Лодик будто почувствовал какие-то новые токи, исходящие от сестры, и встревоженно спросил:
– Э! Томк! С тобой что?
– А что тебе не нравится? – вопросом на вопрос ответила Тамара.
– А все не нравится. Ты не такая, как всегда.
– Ну и что? Можно подумать, что тебе когда-то было до меня дело!
Лодик прожевал кусок сосиски и выдал следующее:
– Похоже, ты все же решила выйти замуж за этого нового придурка, которого притаскивала к нам.
У Тамары непроизвольно сжались кулаки.
– Он не придурок! – крикнула она. – Я люблю его!! Тебе, уроду, этого не понять ни-ког-да!!
– Я, конечно, урод, согласен, – совершенно спокойно согласился с ней Лодик. – Только я по лицу этого Ильи... или как его там... понял, что он – придурок! Он никогда... слышишь, Томка... не простит тебе меня... урода... да... Впрочем, наверно, никто бы не простил. Никогда не выйти тебе замуж, дорогая моя сестрица!
Тамара чуть не взорвалась от закипевшей ключом ненависти, бросила в брата тряпку, которой вытирала насухо пол, выскочила из его комнаты, прижалась спиной к двери и пробормотала:
– Тебе не жить...
На следующий же день женщина купила в аптеке препарат, который собиралась потихоньку добавлять брату в еду. Это действо несколько подняло ей настроение, которое совершенно упало, когда она опять увидела, как Садовский вышел из колледжа вместе с вцепившейся в его локоть Региной. Потом она вспомнила о том, что очень скоро Лодик перестанет мешать ей жить, и несколько воспрянула духом.
Вернувшись с работы домой и захлопотавшись на кухне, Тамара совершенно забыла про ампулы, которые лежали у нее в сумке. Вспомнила только тогда, когда поднесла полную тарелку щей к двери в комнату брата. Возвращаться обратно с супом, который грозил перелиться через край, не захотелось. В конце концов торопиться некуда, и брат еще успеет получить по заслугам.
Когда она поставила тарелку перед Лодиком, тот угрюмо посмотрел сначала на щи, потом на сестру и спросил:
– А не слабо самой попробовать то, что мне принесла?
– В каком смысле? – спросила Тамара, изо всех сил пытаясь скрыть испуг. Как брат догадался, что она замышляет против него нечто страшное? Неужели преступные намерения прямо на лице у нее написаны?
– В прямом! Я знаю, что ты хочешь меня отравить, – совершенно будничным тоном, каким говорил всегда, отозвался Лодик.
– С чего ты взял? Что за ерунда?! – воскликнул женщина.
– Это не ерунда, Томка. Я ведь заметил, что ты стала совсем другая, легкая какая-то. Долго думал, что могло тебе принести эдакое облегчение. Сначала решил, что твой придурок все же сделал тебе предложение. Но потом понял, что это не так. Тоска из твоих глаз никуда не делась. Что же тогда? Я вспомнил, что ты не так давно грозилась убить меня. Сначала я, конечно, посчитал эту угрозу некой метафорой, но по здравом размышлении... В общем, я влез в твой комп и...
– Как ты мог влезть в мой ноутбук? – перебила его удивленная Тамара. – Ты ж не выходишь из своей комнаты...
– Похоже, сестрица, ты забыла, что наши два компьютера находятся в сети. Давно уже... Когда ты только устраивала меня на работу, тогда же все и сделали. Неужели не помнишь, как мастера вызывали? Я же твой пароль знаю, как свой собственный, поскольку поначалу получал письма на твой электронный ящик.
Тамара кивнула, хотя еще не могла толком понять, куда Лодик клонит. В ее почте ничего предосудительного увидеть он не мог. Она ни с кем не обсуждала ни брата, ни способы, которыми можно было бы довести его до безвременной кончины. А Лодик между тем продолжил:
– Вижу, вспомнила. Так вот: я посмотрел твой журнал выхода на различные сайты. Я видел, что ты искала, Томка. Вряд ли ты собиралась извести своего очередного жениха. А если не его, то кого же? Кроме меня, некого. Потому я и говорю: отведай-ка сначала сама из этой тарелки... А я уж потом...
Тамара впервые в жизни похвалила себя за забывчивость и лень. Сначала ампулы с отравой совершенно вылетели из ее головы, а потом не захотелось возвращаться с полной тарелкой на кухню. Она подошла к столу, за которым Лодик обычно принимал пищу, и, пристально глядя ему в глаза, съела три ложки, полные до краев, и пошла из комнаты.
– Погоди, Том, – остановил ее голос брата.
– Ну?! – Она вопросительно поглядела на Лодика.
Тот привычным жестом отер обильный пот со лба и сказал:
– И тем не менее мне кажется, что ты все равно сделаешь то, что задумала. Возможно, я и впрямь виноват перед тобой... Но я же и сам страдаю... Ты ведь не хотела бы поменяться со мной ролями, а, Томка?
Тамара лишь брезгливо передернула плечами, и Лодик продолжил:
– Ну вот... Я так и думал... Еще я точно знаю, что долго не есть не смогу... Это болезнь... беда моя... Есть такое выражение: «Пока толстый сохнет, худой сдохнет», но оно не вполне соответствует истине. Толстые с трудом переносят голод, потому что у них нарушены обменные процессы. При моей тучности не приходится даже говорить о том, в какой степени они нарушены у меня... В общем, не есть я не в силах... А каждый раз принимать из твоих рук пищу и думать, не отравлена ли она, тоже мучительно... Надеюсь, ты это понимаешь?
Тамара скрестила руки на груди и жестко спросила:
– Куда ты клонишь, Лодик?
– Я хочу предложить тебе сделку, – ответил он. – Хочу выкупить у тебя свою жизнь. Согласен, что она у меня отвратительная... Но все же это тоже жизнь... Я даже нахожу в своем положении некоторые преимущества перед вами... но не о них сейчас речь... Может быть, ты согласишься, Тамара?
– С чем? – рявкнула она, забыв притворяться. Она смотрела на брата уже с неприкрытой ненавистью и не могла понять, какие преимущества перед нормальными людьми могут быть у этой смердящей кучи мяса.
– Со сделкой!
– Ну! Что еще за сделка? – еще громче крикнула она, с трудом удерживая себя от того, чтобы не вцепиться в лицо брата ногтями, как ей недавно представлялось, и не начать рвать его и царапать. При этом она вдруг представила, каким зловонием понесет на нее из открывшихся ран, и ее снова передернуло.
– В общем, так, Томка! Я могу связать тебя с твоим Заботиным. Я нашел его в Интернете. Может, ты еще не разлюбила его? Клянусь, если у вас все сладится снова, я не буду мешать. Сможешь переехать к нему,
