белоснежным светом, и вдруг полыхнув багровой вспышкой, исчез, оставив после себя лишь изломанную фигурку в центре круга.
– Приговор Света – лишение сил! – Провозгласил Ламов, и тело клирика буквально влетело в руки стражи. Точнее бывшего клирика. Свет больше не отзовется на призыв своего жреца… Надолго ли? Кто знает…
Взгляды толпы, забурлившей от невиданного ранее зрелища, скрестились на втором эйре, в ожидании, когда тот тоже окажется в круге. Но маги вдруг сошли со своих мест и, выстроившись цепочкой, двинулись обратно ко входу в Университет. Проходя мимо стоящего на ступенях эйре-мечника, стража сгрузила рядом с ним тело его напарника, и ретировалась, оставив двуязыкого в полном недоумении. Толпа было прянула в его сторону, но была остановлена ректором университета.
– Этот эйре виновен лишь в попустительстве тех злодеяний, что совершил его собрат-маг. Но в том нет его вины, как не может быть вины солдата, подчинившегося приказу военачальника. Оставьте его. – Может, толпа и не послушалась бы возвышавшегося над ними мага, но самыми ретивыми в ней были ваганты, а они привыкли повиноваться преподавателям. Да и остальные присутствовавшие вовремя вспомнили о том, что слова эти были сказаны не соседом-зеленщиком, а одним из сильнейших магов княжества… Так что, рисковать никто не стал. Почти никто.
– Я требую суда. – Голос эйре-мечника перекрыл гомон толпы.
– Повод? – Не подав вида, что удивлен таким поворотом, поинтересовался Ламов.
– Это я подкупил людей, для убийства личного ученика вашего преподавателя. – Спокойно признался эйре.
– Я не имею права привлечь Свет для решения дела с участием темных. – Помедлив мгновение, выдал ректор и кивнул стоящему чуть поодаль, Т'мору. – Разбирайтесь сами.
Толпа, уже собравшаяся было расходиться, замерла, впитывая каждое слово, разносящееся над площадью, не сводя глаз с участников этого разговора. Вот недовольно скривился эйре, услышав ответ ректора. Вот, от кучки преподавателей, не участвовавших в ритуале, отделился новый преподаватель основ Тьмы, а спешащий стражник подвел к ступеням университетского корпуса оседланных и навьюченных скакунов двуязыких.
– Я не маг. – Предупредил Т'мора, эйре, кажется, вовсе не ожидающий, что его слова хоть сколько- нибудь заинтересуют темного.
– Я знаю. – Невозмутимо кивнул арн и указал тростью на притороченный к луке седла ближайшего коня, меч в богато изукрашенных ножнах. – Думаю, мы обойдемся без магии и жреческих фокусов… Хотя, признаться, я удивлен, твоими словами, двуязыкий. Зачем тебе это?
– Не твое дело, предатель. – Прищурился эйре. Оран был сильно расстроен тем, что ему не удалось оказаться на светлом суде. Но он мечник, а не крючкотвор! Откуда ему было знать о том, что тот мальчишка не вагант, и не подлежит защите Университета? Эйре тряхнул головой. – Назови место и время.
– Мечи, здесь и сейчас. – Бросил Т'мор, кивая на все еще свободную от толпы площадь. Люди боялись ступать по камням, до сих пор тускло сияющим от недавнего прилива сил.
Не говоря ни слова, двуязыкий вытянул из ножен меч, после чего, внезапно усмехнувшись в лицо Т'мору, извлек и клинок своего собрата, точно также притороченный к луке второго скакуна. Арн, в ответ, лишь приподнял бровь и устремился к центру площади.
Сегодня в городке был настоящий праздник! Мало того, что удалось повидать редчайший ритуал, так теперь еще и появилась возможность наблюдать поединок светлого эйре и темного человека!
Трудно сказать, на чьей стороне были сейчас симпатии толпы. С одной стороны, Т'мор, вроде как, уже «свой»… но он темный! С другой стороны, эйре – светлый, но его напарник только что был осужден самим Светом за вероломное нападение и пытки одного из вагантов Университета… Дилемма! Впрочем, это не помешало, тут же подсуетившимся делягам, начать принимать ставки на победителя…
Т'мор помотал головой, вытряхивая из нее ворох чужих мыслеобразов и, выставив самый мощный из своих блоков, вдруг повернулся к одному из «жучков». Смерив взглядом, вполне себе прилично выглядящего человека, арн усмехнулся и швырнул ему выуженный из кармана кошель. Если есть возможность заработать, то упускать ее просто глупо, не так ли? Открыв кошель, букмекер судорожно сглотнул от увиденной суммы, но тут же справился с собой, и кивнул. Ставка принята.
Глава 3. Где найдешь, где потеряешь…
Оран с настороженностью рассматривал застывшего посреди площади человека, уверенно сжимающего в руке потрепанную трость. Опытный мечник, он не мог не отметить те характерные черты и повадки, что отличают обычного воина от поединщика. А линт ла Саунвейн, бывший второй заместитель Главы Морского бюро Эйреаллана, был отменным профессионалом во всем, что касалось войны. И сейчас он испытывал законное беспокойство, рассматривая своего противника. По определению, человек не ровня эйре в фехтовальном искусстве. Куда уж хуманам, до стремительности воинов-эйре… Но вот, конкретно этот человек… уж больно он спокоен. Впрочем, какая Орану разница?! Он только что нарывался на светлый суд, чтобы сдохнуть… Так чего же он беспокоится? Будет только лучше, если хуман окажется достойным противником.
– Двуязыкий, ты уснул? – Ровный голос человека, вырвал эйре из раздумий и он, крутанув сверкнувшие на солнце клинки, двинулся вперед.
Оран не успел заметить, в какой момент, трость в руке его противника превратилась в два смертоносных клинка. А потом ему стало и вовсе не до размышлений над артефактным оружием темного. Злые отблески стали моментально втянули эйре в свой смертельный хоровод. Еще секунду назад, ла Саунвейн был уверен в превосходстве своей реакции, а сейчас до него дошло, что он с трудом отражает эти длинные, обманчиво-плавные выпады хумана. Миг, и змеиный танец клинков вдруг сменяется жалящими уколами. Их невозможно парировать, можно только уклониться… И линт пляшет на брусчатой мостовой, словно балаганный актер, уклоняясь от, кажется, стоящего на месте противника! Ар-ррр!!!
Не думая ни о чем больше, Оран срывается в сумасшедшую атаку, не обращая никакого внимания на устремившиеся к нему жала клинков темного, и, буквально, надевшись на них, чувствует, как его правый меч упирается в тело хумана… и пронзает его насквозь! Улыбка расцветает на побелевших губах эйре, глаза закрываются… и сознание Орана с грохотом обрушивается во тьму. Достал!
Толпа, обступившая площадь, молчит, во все глаза наблюдая странную скульптуру: стоящий на коленях, обмякший эйре, пронзенный двумя мечами, только и удерживающими его от падения, чьи рукояти покоятся в руках возвышающегося над ним человека, с клинком эйре в груди.
– Надо же! Успел, а? – Чувствуя во рту солоноватый привкус крови, пробормотал Т'мор, борясь с одолевающей его слабостью. – Вот… это… скорость. Ему бы с… Лораной по…сос…тязаться!
Миг спустя, клинки в руках арна превратились в трость, двуязыкий, тело которого больше ничто не поддерживало, свалился в пыль мостовой, и толпа тут же взорвалась возбужденными криками. Т'мор еще успел сказать подлетевшей к нему в сопровождении целителя, Ириссе, чтобы та не забыла забрать его выигрыш, и упал в мягкие объятия Ночи, под ворчливые рулады Уголька, пытавшегося уговорить хозяина принять драконий облик… Вот только этого ему сейчас, для полного счастья и не хватало!
Т'мор пришел в себя уже заполночь, да и то, лишь потому, что его старательно побуждал к этому Уголек. Оглядевшись по сторонам и поняв, что находится в полном одиночестве, в спальне собственного флигеля, арн с трудом вздохнул, и расплылся черным туманом, принимая свою призрачную форму. Одна ночь в обличии дракона, и о ранении можно будет забыть… Впереди еще слишком много дел, чтобы можно было позволить себе долгое выздоровление. Т'мор неслышно хмыкнул, чувствуя, как преображается мир вокруг него, расцветая новыми красками и наполняясь тихим гулом стихий. Сла-авно.
Осталось побеспокоиться о том, чтобы никто не вошел сегодня в его спальню и придумать, чем заняться в эту долгую-долгую ночь.
Сознание дракона скользнуло по соседним комнатам, обшаривая флигель этаж за этажом, в поисках тех, кто остался следить за состоянием раненого в поединке преподавателя основ Тьмы.
По очереди коснувшись разума Воличей, Тары и неугомонной Ллайсы, которая, вообще-то давно
