— Тогда мне было восемнадцать, Маркусу — шестнадцать. Последнее, что сказала мне мать: «Позаботься о своем брате. Приглядывай за ним вместо нас». Я так и поступал. Когда Маркус завел семью, все подумали, что он наконец остепенится. Но нет, он продолжал кататься на лыжах. Забывал про таблетки. И не раз оказывался в больнице. Мы договорились: я остаюсь главным, отвечаю за его лекарства и больницу, а он может притвориться, что живет как все. Маркус даже жене не рассказал о своей болезни. — Линк вздохнул. — Но я об этом не знал.
Вот теперь поведение Линка обретало смысл.
— Нельзя во всем винить себя. Всякое в жизни случается…
Он резко развернулся:
— Мне можно и нужно во всем винить себя. Хочешь узнать, где был я, когда у брата отказало сердце? Напивался в баре. Думал, что веселюсь и отдыхаю.
— У тебя был отпуск. Иногда нужно расслабиться.
— Я должен был позаботиться о своем брате, Молли, а не…
— Не что?
— А не сидеть в баре, думая, что брат может разок позаботиться о себе сам.
Эти слова вырвались хриплым шепотом. Линк, казалось, съежился, как будто последняя струна, удерживавшая его, лопнула.
— Ты не должен винить в этом себя, Линк. У всех…
— Нет, Молли, должен. И я виню во всем себя. Какой брат может так поступить?
— Каждый, кто хочет жить своей жизнью и заслуживает этого, — произнесла Молли, жалея, что не может собрать воедино осколки его сердца и склеить их. — Твои родители не хотели бы, чтобы ты забросил собственную жизнь. И Маркус тоже бы этого не хотел.
— Я должен был быть рядом. Должен был…
Молли крепко обняла его:
— Ты сделал все, что мог, Линк!
— Он звонил мне. А я не ответил… Потому что не хотел работать. Я хотел отдохнуть.
— Это не эгоизм, Линк, это человеческая природа. Ты всегда отвечаешь за все сразу. Иногда нужно пожить и своей жизнью.
Линк покачал головой. В уголках голубых глаз собрались слезы. Молли снова и снова повторяла, что он ни в чем не виноват, что это не грех.
Наконец он замер, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что не сделал ничего плохого.
— Если бы я ответил на звонок, то, возможно…
— Возможно. А возможно, никакой разницы бы не было. Неужели ты думаешь, что твой брат хотел бы, чтобы ты до конца своих дней изводил себя этим?
Линк тяжело вздохнул:
— Нет.
Однако Молли поняла, что ее утешение не имеет никакого значения. Он все равно считал, что должен расплачиваться за преступление, которого не совершал.
— Помнишь, что ты рассказывал мне о камнях на озере Мид? — спросила она.
— О камнях? А они тут при чем?
— Ты сказал, что они не меняются. Остаются все теми же, год за годом. Они не двигаются, никуда не ходят, не растут. Ты похож на них, Линк. Ты не двигался и не рос на протяжении всех этих лет со дня смерти брата. Если не считать той ночи в баре, когда мы познакомились. Тогда ты ненадолго стал тем человеком, каким мог бы быть, если б перестал стоять на месте.
— Молли, ты не понимаешь…
— Я все понимаю, Линк. Тебе просто нужно перестать быть камнем. Позволить себе жить. — Она провела ладонью по его щеке. — Хватит расплачиваться за преступление, которого ты не совершал.
— И что? Стать отцом? Молли, ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу! Но что, если… — Он посмотрел на ее живот. — Что, если я повторю ошибку? Вдруг наш ребенок родится нездоровым?
— А если нет? Какие могут быть гарантии, Линк? Родителям остается только делать все, что в их силах.
— Как ты?
Молли кивнула, чувствуя, как слезы начинают обжигать глаза:
— Я пытаюсь.
— Тогда почему ты уехала?
Она вздохнула и отвернулась:
— А зачем мне было оставаться? Чтобы стать еще одной строчкой в твоем расписании? Нет, Линк. Мне нужно все. Семья. Муж. Рождество с елкой и подарками.
— Для человека, который хочет всего, ты прекрасно ухитрилась избежать начала серьезных отношений.
— Что ты имеешь в виду? Я пыталась достучаться до тебя…
— Ты не сказала мне правды до тех пор, пока не осталось другого выбора.
Молли сжала бокал с чаем:
— Потому что это не та новость, которую принято выпаливать с порога. К тому же ты сразу дал мне понять, что не из тех, кто заводит семью.
— Ты пыталась заставить меня раскрыться, а сама даже не собиралась ответить тем же.
— Почему же, я…
Молли замолчала, сообразив, что и правда вела себя очень сдержанно. Думая при этом, как умно поступает, оберегая свое сердце.
Линк покачал головой:
— Мы очень похожи. Верно? Оба хотим всего, но боимся попробовать.
— Может, это и так, Линк, но у меня теперь нет выбора. — Она посмотрела ему в глаза. — Ты можешь уйти и закопаться в своих кодах и счетах, если хочешь, но я останусь здесь. И рожу нашего ребенка.
Линк долго сидел в машине, а затем наконец открыл дверцу и вышел, бросив:
— Я скоро вернусь.
Он дошел до песчаной полосы пляжа, нагнулся, сбросил дорогие ботинки, засунул в них носки и, зажав обувь под мышкой, двинулся вперед. Ноги утонули в белом песке, и Линку показалось, что он снова у озера Мид.
Он брел по пляжу около получаса, наблюдая за играющими детьми. Пока наконец не прояснилось в голове и он не принял единственно возможное решение.
Найти хорошее место. Забытый стул с зонтиком вполне подойдет.
Линк сел, вынул ручку…
И наконец оставил прошлое позади.
— Он прав, — произнесла Молли, думая о том, что Линк сказал перед уходом. — И меня это бесит.
Алекс и Серина, сидевшие рядом за компьютером, рассмеялись.
— Так найди его и сообщи об этом, — предложила Алекс.
— А вдруг будет еще хуже? Что, если я опять совершу ошибку?
— Знаешь ли, когда влюбляешься, приходится иногда прыгать в пропасть с завязанными глазами. Иногда приземляешься благополучно, иногда нет. Но когда все получается, — Алекс мечтательно улыбнулась, — то это просто чудесно.
«Можно получить свое счастье, — неожиданно поняла Молли. — Все, что требуется, — довериться мужчине. Впустить его в свое сердце».
— Ты заслуживаешь счастья, — произнесла Серина. — И собственного прекрасного принца.
— Спасибо, девочки, — улыбнулась Молли. — Каждый раз, когда я разговариваю с вами или Джейн, мне становится лучше.
— Потому что мы говорим разумные вещи. По крайней мере, тебе.
