— Держу пари, старина Янни захочет помочь тебе привести в порядок дом Алексиса. Я заметил, как он на тебя поглядывает.
— А я заметила, как поглядывает на него его жена, когда он за мной наблюдает. Нет, даже если Янни вызовется работать бесплатно, я его не возьму.
— Муж, вот кто тебе нужен, Алекса, — сказал Нико (эта фраза звучала в каждой их беседе, и Нико не уставал ее повторять).
Девушка рассмеялась и, как обычно, ответила:
— Ты же знаешь, я жду… Присылай ко мне любого кандидата, а я посмотрю… Главное, чтобы он умел держать в руках молоток. — Она улыбнулась Нико и направилась к площади, вокруг которой теснились дома небольшого портового городка.
На берегу бухты, рядом с заведением Нико, располагались табачная лавка, почта, где продавались билеты на паром, и мясная лавка Янни, которую Алекса предусмотрительно обошла стороной. Чуть дальше находились бакалейная лавка и несколько магазинчиков, торговавших одеждой, скобяными товарами и традиционными сувенирами — губками, бусами и расписанными вручную тарелками; и почти везде красовались написанные Алексой объявления: «Требуется ПОМОЩНИК».
За бухтой, в стороне от городка, высились зеленые холмы Кавоса, всегда манившие к себе Алексу. Вскоре — она не теряла надежды — эти холмы привлекут и туристов. Алекса направилась к ним, но что-то заставило ее остановиться, едва лишь она свернула на дорогу, ведущую к церкви и священному гроту, где, согласно местной легенде, одному из греческих святых явилась Дева Мария.
Остановиться ее заставил вовсе не гудок причаливавшего к берегу парома. Алекса слышала его сотни раз и не обращала на него внимания, если только не ожидала прибытия своих заказов с Родоса. Скорее всего остановиться ее заставило внезапно возникшее чувство, что кто-то наблюдает за ней. Немного помедлив, она обернулась. Солнце светило прямо ей в лицо, и Алекса, прищурившись, прикрыла ладонью глаза.
Теперь она отчетливо видела сходившего на причал худощавого мужчину. Черты его лица Алекса не разглядела, но ей показалось, что вид у него был весьма решительный. Она не могла бы сказать, что именно ее заинтриговало — во всяком случае, не внешность незнакомца; она не сумела как следует его рассмотреть. Вероятно, привлекала осанка, манера держаться; в этом человеке было что-то властное — словно ему принадлежал весь остров.
«Нет уж, — сказала себе Алекса, — никто, кроме местных жителей, не обладает правом на остров — даже американцы». Что-то подсказывало ей, что этот человек был именно американцем. Пожав плечами, она повернулась и направилась домой.
Вымощенная булыжником узкая дорога вилась между написавшими над улицей домами. Залитые солнечными лучами, эти дома с белыми фасадами, голубыми ставнями и ящиками с красной геранью, стоявшими на окнах, походили на иллюстрации к сказкам. Остановившись у одной из дверей, Алекса посторонилась, уступая дорогу спустившемуся с холма старику. Старик вел на поводу осла, нагруженного хворостом, и тоже походил на иллюстрацию к сказке.
Старика звали Василис, и он направлялся на рынок. Проходя мимо девушки, старик прикоснулся к козырьку своей темно-синей кепчонки и продолжил путь. Но это была лишь уловка, своего рода игра. Василис не мог пройти мимо друга, не остановившись поболтать. А Алекса принадлежала к числу его друзей — ведь она была внучкой Алексиса. К тому же он с некоторых пор стал одобрительно относиться к ее затее.
Сделав еще несколько шагов, старик остановился, развернул осла и, отпустив повод, с улыбкой взглянул на девушку:
— Как твои дела Алекса?
— Неплохо, — ответила она. — Но дела пойдут еще лучше, когда я найду нового работника.
— Ты снова осталась одна?
Алекса кивнула.
— Что за лентяи эти молодые… — вторя Нико, проворчал старик. — Вот если бы я снова стал молодым!.. — Оба рассмеялись, затем Василис сказал: — Судьба пошлет тебе кого-нибудь, не волнуйся, Алекса. Ты сейчас домой?
— Сначала забегу на несколько минут к тетушке Софи.
— Тогда не стану тебя задерживать. Поклонись от меня Софи. — Старик снова прикоснулся к своему головному убору и снова развернул осла. — До свидания, Алекса.
— До свидания, Василис.
Алекса свернула в узкую улочку и, подойдя к следующему ряду домов, постучала в выкрашенную белой краской дверь. Ей тотчас же открыла тетка. Увидев племянницу, она воскликнула:
— Что же ты стоишь?! Заходи и выпей со мной сладкого вермута. — Алекса невольно поморщилась, и Софи рассмеялась. — Ну, тогда рецины. Знаю, что она тебе больше по вкусу.
У тетушки была довольно примечательная внешность: высокая и статная, Софи отнюдь не страдала избыточным весом. У нее был большой, как у римских патрициев, нос, темные с проседью волосы и широкие скулы, но при этом она казалось весьма привлекательной дамой.
Алекса устроилась в гостиной, стены которой были увешаны семейными фотографиями. Софи была младшей сестрой ее матери. Муж Софи умер много лет назад, а дети разъехались по всему свету от Афин до Австралии. Она частенько навещала их всех, но предложения поселиться у кого-нибудь из них отклоняла. Ее домом был Кавос, и здесь она была счастлива.
Сделав несколько глотков терпкого вина, Алекса сказала:
— Я снова развешивала объявления. Но сомневаюсь, что хоть кто-нибудь откликнется.
— Тебе не повезло, — заявила Софи.
— Если бы я только знала… — проворчала Алекса, откидываясь на спинку стула.
— Жалеешь, что приехала сюда? — Тетушка сидела, держа спину очень прямо, и племянница, взглянув на нее, тоже выпрямилась и попыталась придать своему лицу бодрое выражение лица.
— Нет-нет, не жалею, — поспешно ответила Алекса. Немного помолчав, добавила: — Я рада, что дедушка завещал мне свой дом.
Софи рассмеялась:
— Уверена, твоих сестер тоже обрадовал жест их деда. Они унаследовали немного денег и несколько безделушек, тогда как на тебя свалился старый дом в Греции.
— Прекрасный старый дом, — поправила тетушку Алекса. — Правда, он нуждается в небольшом ремонте.
Тетя с племянницей переглянулись и расхохотались.
— О, Софи, — сказала Алекса, — удастся ли мне превратить этот сарай в гостиницу?
— Я думаю, удастся. Все зависит от твоего настроя. Ты ведь по-прежнему не утратила веры в свои силы?
Алекса ответила не задумываясь:
— Я верю в свои силы.
— Я тоже верю в тебя.
— Что ж, нас уже двое. Мои родители, естественно, не верят. И мои удачливые сестрицы — тоже.
— Младшей всегда нелегко, — посочувствовала Софи.
— Особенно если одна сестра вышла замуж за врача, родила двоих чудесных детей и сделала карьеру, торгуя недвижимостью, а другая вот-вот закончит юридический факультет Йельского университета.
— У тебя еще все впереди, — заверила племянницу тетушка.
Поднимаясь на холм к дому своего деда, Алекса размышляла над словами тетушки. Она никогда не чувствовала, что в чем-то уступает своим сестрам, просто она была другой, не такой, как они. Жизнь сестер вовсе не казалась Алексе такой уж привлекательной, С другой стороны, собственная жизнь ее вполне устраивала. Она делала то, что нравится, и это, по ее мнению, было самое главное. К тому же у нее был прекрасный дом — отсюда открывался замечательный вид на окрестности, самый лучший на Кавосе и, возможно, и во всем мире.
Остановившись на вершине холма, Алекса повернулась и бросила взгляд на раскинувшийся внизу
