века, и их влияние столь же губительно. Они скажут, что Библия является авторитетом, однако добавят, что не наивысшим из авторитетов. Они скажут, что в принципе верят в воскресение, но не в тот факт, что тело Христа физически воскресло на третий день после смерти. Дух лжи — это дух коварного обольщения. Мы сможем познать Бога, только если примем учение Апостолов и станем жить в согласии с ним. Мы не должны соглашаться ни на какую замену.
1 Послание Иоанна 4:7—12
14. Любит ли нас Бог на самом деле?
7 Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога; 8 Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. 9 Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него. 10 В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. 11 Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. 12 Бога никто никогда не видел: если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас.
Последние три слова стиха 8 представляют собой одно из самых важных утверждений Библии, и, тем не менее, очень многим людям сегодня с трудом верится в то, что это правда. Бог есть любовь. Когда мы думаем о мчащемся в безграничном пространстве «грязном теннисном шарике», в который превратилась наша планета, о собственной жизни — всего лишь одной из множества крошечных капель в безостановочно движущейся вперед волне времени, о своей личной судьбе среди миллионов других, у нас невольно возникает вопрос: в самом деле, есть ли какой–либо смысл говорить о том, что Bof любит нас? И когда мы вглядываемся в окружающий мир, со всем его злом и страданием, мир, который разрушает человеческую жизнь, мы снова спрашиваем себя: где в нем место Богу, Который любит нас? Тем не менее, Иоанн настойчиво утверждает, что именно такова природа Бога. И если мы хотим, чтобы слово «Бог» не было для нас пустым звуком, чтобы его значение открылось нам во всей своей полноте, мы должны понять, что Того, Кто создал все от самого малого до беспредельного, не может не беспокоить жизнь каждого из нас, какой бы ничтожной по сравнению со всем мирозданием она не выглядела. Именно потому, что Бог так велик, Он способен помнить о каждом из нас.
Рассмотренное в предыдущих главах больше всего можно уподобить тому, как если бы мы вошли в огромный, прекрасный дворец и шли по анфиладе его залов, двигаясь туда, где, как мы знаем, стоит трон его Хозяина. И чем ближе мы к нему подходим, тем больше у нас захватывает дух. Мы уже видели, сколько усилий прикладывает наш Царь, чтобы жизненные позиции и поступки христиан коренным образом отличались от тех, которые совершают люди, принадлежащие миру. Мы восхищались Его любовью и заботой о каждом из нас. Ни одна мелочь не ускользает от Его внимания, Он принимает нас со всеми нашими слабостями, дает нам чувство уверенности, если, конечно, мы позволяем Его любви завладеть нашим сердцем до такой степени, что она начинает через нас изливаться на других. Однако сейчас, когда распахиваются двери тронного зала и перед нами предстает Тот, Кто создал все это великолепие, — Бог, Который есть любовь, мы испытываем настоящее потрясение. Каждый стих в Послании Иоанна прекрасен, но все остальные служат лишь превосходным обрамлением к тому, где выражена наиболее важная мысль: «Бог есть любовь».
Иоанн упоминает об этом не как об одном из достоинств Бога в ряду других; он говорит о том, что является самой Его сутью. Бог не просто любит, Бог это сама любовь. Нам будет легче понять эту мысль, если мы вспомним, что в Священном Писании Бог предстает перед нами как святая Троица, три лица в Одном. Наш ограниченный разум никогда не будет в состоянии полностью охватить весь смысл этого, но одно мы, по крайней мере, можем понять — что сутью Божественного является действенная любовь, проявляемая во взаимоотношениях самого разного рода. Все три ипостаси, составляющие единого Бога, связаны между собой неразрывными узами любви и находятся в тесном и постоянном взаимодействии, поэтому все, что они делают выражается в любви, являющейся сутью божественной природы. Отец любит Сына; Сын любит Отца; Дух Святой любит Сына, и т. д. Перечисляя все это, мы должны представлять себе не застывшую в вечной неподвижности картину, а живое, действенное единение, полное динамизма. Следовательно, допускать мысль о том, что Бог не любит нас — значит отрицать Его истинную природу, то, что составляет Его суть. Не нужно упрощать представление о щедрой благодати Божьей, сводя ее к чему–то несравненно более мелкому, к «любви» в нашем, земном понимании этого слова, обусловленной теми или иными причинами и зависящей от привлекательности или других достоинств ее объекта, без которых она не может возникнуть. Божественная любовь (agape) совершенно иная. Ее нельзя заслужить; невозможно быть достойным или недостойным ее. Бог любит нас просто потому, что такова Его природа.
Сказанное поможет нам представить себе более отчетливо, что Иоанн имеет в виду, говоря в стихе 7, что любовь от Бога. Бог — ее источник, но одновременно Он и источник света (1:5). Иоанн хочет подчеркнуть, что любовь христиан друг к другу стоит в одном ряду с верой во Христа; и то, и другое является доказательством того, что мы «знаем Бога». Если мы будем исходить из этого, нам легче удастся понять вторую часть стиха 7: всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Очевидно, Иоанн не имеет в виду, что всякое проявление человеческой любви является признаком подлинной духовной'жизни. Пламмер возражает: «Если Бог является источником любви, тогда всякое чувство любви, на которое способен человек, исходит от Бога; и эта часть его нравственной природы имеет Божественное происхождение»[40]. Когда мы говорим о том, что человек создан по образу и подобию Божьему, мы, очевидно, имеем в виду именно ту его часть, которая обладает способностью любить. Можно согласиться также и с тем, что взаимоотношения любви даже между нехристианами имеют своим источником Божью благодать, распространяющуюся на всех без исключения. Однако все это ни в коем случае нельзя путать с тем, что значит быть рожденным от Бога и знать Его. Нет никаких сомнений, что в стихе 7 Иоанн говорит именно о братской христианской любви. Грамматическая форма слова любовь в исходном греческом тексте такова (перед ним стоит определенный артикль), что с ее помощью подчеркивается особое качество божественной любви, и оно должно быть присуще братскому общению христиан. Это та любовь к братьям по вере, которая, с точки зрения Иоанна, является неопровержимым доказательством нового рождения. Отсутствие ее, так же, как любые возможные проявления притязаний, так часто сопровождающие овладевшее человеком чувство, указывают на то, что он не знает Бога (стих 8). Однако Иоанн отдает себе отчет в том, что слово «любовь» должно быть четко определено и разъяснено, и это заставляет его сконцентрировать свое внимание на двух важнейших доказательствах, позволяющих не только убедиться в том, что Бог на самом деле нас любит, но и, оценивая и корректируя с помощью них свое поведение, самим научиться любить.
1. Божья любовь проявилась на кресте (ст. 9–10)
Оба эти стиха полностью соответствуют замыслу Иоанна, развивающего здесь вторую из важнейших тем своего Послания. Поскольку Бог есть любовь, то, пытаясь дать определение любви, так же, как и ее возможных проявлений, мы должны опираться на свое понимание Бога, если, конечно, хотим, чтобы наши определения соответствовали действительности. Этот подход также поможет нам уяснить себе ту особенность любви, о которой Иоанн говорил в двух предыдущих стихах. Любовь как доказательство подлинного общения с Богом проявляется в помощи другим, вплоть до самопожертвования. Осознать всю глубину этой любви можно, только узнав Бога, поняв Его суть.
Мы уже говорили о том, что Иисус положил душу Свою за людей и тем самым проявил все совершенство
