только на себя.
— Как выглядел мужчина, который вел автомобиль? — спросил Лютер, рассасывая леденец.
Описать убийцу она могла лучше, чем машину. Когда она повернулась, напав на него с газовым баллончиком, то успела кое-что рассмотреть.
— Это был крупный парень, возможно метр восемьдесят пять или метр девяносто, с лицом, как у неандертальца. Большой лоб, квадратная челюсть. — Это Лютер счел заслуживающим внимания. — Он выглядел сильным, — добавила она. — Натренированным.
— Волосы? — спросил Лютер, поднимая глаза от блокнота.
— Под бейсбольной кепкой я не многое увидела, но, кажется, довольно короткие. Каштановые, — добавила она. — Не такие темные, как твои, и не такие светлые, как у Рэя.
Она описала его одежду, широкое лицо, бледные глаза, которые помнила очень хорошо, хотя в настоящий момент не могла с уверенностью сказать, голубыми они были или зелеными. Лютер все записал, но она чувствовала, что он в высшей степени не впечатлен.
В глубине души она все еще была напугана. Сердце билось слишком быстро, ладони оставались влажными, рот сухим. Воспоминания увиденного прочно, чересчур ярко засели в голове. Слишком реально. Она знала, что если бы не Рэй, то сейчас была бы мертва.
Непомерно много для ее новообретенной независимости.
Они втроем прошлись до места, где она распылила баллончик и пнула убийцу. Здесь тоже не нашлось никаких признаков борьбы: ни крови, ни единой улики. Ничего. Все выглядело нормальным, будто здесь никогда не происходило ничего необычного.
Лютер снова закрыл блокнот и убрал в карман темного пиджака. Теперь, благодаря работе в отделе убийств, он стал одеваться более традиционно. Черный костюм, белая рубашка, серый галстук. Его волосы, подстриженные в весьма консервативном стиле, стали короче. Раньше он не был таким обычным и выглядел столь же диким, как Рэй.
— Возможно, тот человек не умер, — устало предположил он с кратким проблеском оптимизма и долей снисходительности. — Может ты видела, как двое мужчин подрались, запаниковала и подумала…
— Нет, — прервала Грейс, раздражаясь из-за необходимости убеждать Лютера. Черт возьми, она слышала треск, видела, как убитый мужчина рухнул на землю, словно тряпичная кукла. — Он мертв.
Лютер заворчал и повернулся спиной к бордюру, у которого стояли их с Рэем автомобили, два припаркованных один за другим седана, оба неопределенного серого цвета, легко забывающиеся, неприметные и безликие. Автомобили, которые останутся на улице незамеченными. Ни один из них не хотел бы, чтобы во время работы на него обратили внимание.
— Слишком мало информации для работы, но я буду бдительно следить за заявлениями о пропавших без вести, — небрежно ответил Лютер. — Ты узнаешь жертву, если увидишь фотографию?
— Не знаю, — честно призналась она. — Все произошло быстро, а я находилась далеко. У него были темные вьющиеся волосы, и это все, в чем я уверена.
Детектив издал долгий, страдальческий и утомленный вздох, словно говоря «за что мне эти хлопоты?».
Как ей убедить его? Грейс постаралась не выдать своего расстройства. Когда тело обнаружится, Лютер узнает правду. Тогда он послушает ее. И ей стало немного уютнее от того факта, что Рэй, поддерживая ее, стоял рядом. Он-то ей верил.
Хотя в глубине души она знала, что не должна расслабляться из-за его присутствия, ободрения и поддержки. Они больше не были женаты, и она не полагалась на него так, как прежде. Она не полагалась ни на кого. Рей Мэдиган больше не был частью ее жизни.
И все же, после ужасных переживаний сегодняшнего утра ей действительно становилось гораздо лучше, когда она обращала взгляд и мысли на Рэя. Мир замирал, почти как в прошлом, когда она не представляла себе жизни без него.
Лютер покачал головой и с громким хрустом разгрыз остатки леденца.
— Итак, как тебе нравится снова жить в Хантсвилле?
— Прекрасно, — ответила она, озадаченная, что это интересует его больше убийства.
— Долго собираешься пробыть здесь на сей раз? — спросил он, открывая дверцу своего автомобиля.
Она услышала в его вопросе неодобрение и явную, открытую враждебность. Разумеется, он испытывал неприязнь, поскольку многие годы был другом и напарником Рэя. Тот простил ей уход, а Лютер, очевидно, нет.
— Думаю, некоторое время, — тревожно сказала она. — Ты позвонишь мне, когда найдут тело?
Усаживаясь на водительское кресло, Лютер послал ей быструю, безрадостную усмешку.
— Если что-то всплывет, я дам тебе знать.
Если?
Ее сердце упало, пока она наблюдала за отъездом Лютера.
— Он мне не верит, — тихо произнесла она.
— Я знаю, — ответил Рэй. Он совершенно не выглядел обеспокоенным.
Она внимательно посмотрела на бывшего мужа. Он был одет в мягкую легкую рубашку, а утреннее солнце к тому же придавало ему золотистый и теплый вид. Свет благосклонно сиял на слегка вьющихся светло-каштановых волосах и загорелой коже. Его поза была небрежной и беззаботной, без намека на напряженность.
Он немного щурился от яркого солнца, из-за чего морщинки вокруг глаз углубились, и ее сердце дрогнуло. Все ее упорные усилия оставить Рэя в прошлом ушли в никуда, оказались пустой тратой времени. Потому что прямо сейчас она боролась с уверенностью, что может остаться в убежище его рук, и он защитит ее ото всех бед. Ее подмывало подойти к нему, спрятать лицо на груди и глубоко вздохнуть, обнимая его… как можно дольше. Господи, а ведь ее чувства к нему были гораздо сильнее, чем следовало.
Он прикасался к ней. Она прикасалась к нему. Старые, давно ушедшие желания, дразня и насмехаясь, всплыли на поверхность. Он выглядел настолько восхитительно привлекательным, что она испытывала желание снова упасть в его объятия и остаться там. Разумеется, она этого не сделала. Сопротивляться влечению к нему — это одно. А позволить ему заполнить пустоту ее жизни — это все равно, что напрашиваться на ненужные неприятности.
Лицо Рэя никогда не выдавало его чувств, и этот момент не стал исключением. На его красивом лице не было никаких эмоций, ни раздражения, ни заинтересованности, ни беспокойства. Он казался невозмутимым и спокойным, почти безразличным. И все же, она была рада его близости. Куда бы еще она побежала, если не к нему?
— Но ты мне веришь, да? — спросила она, направляясь к бордюру.
Не успев добраться до автомобиля, он повернулся к ней.
— Конечно, — произнес он так, словно не поверить ей было чем-то непостижимым.
Грейс кивнула и последовала за ним. Он открыл пассажирскую дверь, и она опустилась в кресло.
— Спасибо, — ответила она, когда Рэй закрывал дверь. Ей нужно научиться отодвигать свои запутанные чувства в сторону и воспринимать их отношения в соответствии с настоящим. Он только друг, самый лучший друг, который у нее когда-либо был. Что-то большее между ними невозможно.
Она доверила бы Рэю свою жизнь, но не сердце. Больше нет.
Не ответив на ее благодарность, он закрыл дверь, и на одно мгновение Грейс пристально вгляделась в парк. Гуляющие матери с детьми появятся позже, сейчас для них еще слишком рано, поэтому местность выглядела почти безлюдной. Тем не менее, она почувствовала озноб, словно кто-то наблюдал за ней.
Когда Рэй завел двигатель и вывернул из парка, она списала предостерегающую дрожь на нервы.
Копы. Он мог учуять их запах за километр, а те двое, несомненно, были копами.
Укрывшись за широкоствольным деревом и наблюдая за отъездом двух серых автомобилей, Фредди прижал ладонь к щеке, по которой пнула женщина. Для такого маленького создания она обладала
