– Да, боюсь, что это так, – поколебавшись, подтвердил Джон. – Он сильно пил и, как каждый, кто страдает от этого пагубного порока, не замечал никого и ничего, когда у него случался очередной запой.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – тихо ответила Крисси. – А мама… – Замолчав, она покачала головой. Слава Богу, Джон прекрасно обо всем осведомлен, и Крисси радовалась, что ей не пришлось объяснять ему, каким человеком был ее покойный дядя.
– Вашей маме не стоит беспокоиться, что ее приезд в Хэслвич будет кому-нибудь неприятен или же что люди будут считать, будто она должна отвечать за недостойное поведение своего брата. Едва ли есть хоть одна семья, в которой не найдется своя паршивая овца, – добавил он с улыбкой, и у Крисси потеплело на душе.
– Мне кажется, моей маме иногда хочется вернуться. Она так часто вспоминает ферму…
Все-таки Джон Крайтон на редкость приятный человек, решила Крисси. Стоило лишь взглянуть на него, как сразу становилось ясно, что характер у него добрый и мягкий. Наверняка к нему нередко обращаются за поддержкой и советом… Джон тем временем говорил, что постарается, со своей стороны, ускорить оформление всех бумаг, необходимых для продажи дома, и составит для родителей Крисси список кредиторов ее дяди.
– Хотя, – добавил он, немного поколебавшись, – судя по тому, что мне сообщила жена, вы, кажется, не очень спешите покинуть Хэслвич?
К своему ужасу, Крисси почувствовала, что лицо ее заливает предательский румянец. Смущенно улыбаясь, она попыталась невнятно отразить благодушный намек Джона.
Полчаса спустя разговор их подошел к концу. Джон поднялся и, проводив Крисси, подошел к окну и увидел, что она решительным шагом направилась к городской площади. Да, она на самом деле очень хороша, держится с достоинством и прекрасно владеет собой. Немудрено, что Гай, по меткому выражению Дженни, «сражен наповал».
На пороге появилась Дженни, и Джон радостно устремился ей навстречу.
– Эй, а ты, оказывается, уже освободилась! Сдается, по телефону ты сказала, будто на весь день застрянешь по делам ярмарки в Фитцбурге, – удивился он.
– Я собиралась, но потом решила, что неплохо передохнуть, приехать домой пораньше и, если понадобится, съездить туда еще раз вечером. Может, выкроишь часок и пригласишь меня в какое-нибудь тихое местечко на чашечку чаю – ну, скажем, в «Гросвенор»? – предложила она.
– Ммм… – Джон притворился, что тщательно обдумывает ее слова. – Я что-то не очень уверен насчет «Гросвенора», – заметил он. – Представляешь, придется ехать сначала туда, а потом назад. Но мне известно одно весьма уютное и тихое местечко, где мы могли бы не только выпить по чашечке чаю, но и заняться еще кое-чем.
Дженни с подозрением взглянула на мужа.
– Если ты думаешь о том же, о чем и я, – предостерегающе начала она, – нам не повезло. Во-первых, я сегодня не ездила за покупками и в доме нечего есть, кроме вчерашних остатков, а во-вторых… – Она не договорила, так как Джон перебил ее.
– Мы могли бы обойтись и без еды, – пробормотал он.
– … во-вторых, Джек и Джосс вот-вот вернутся домой.
– А-а… – протянул Джон и вздохнул при упоминании о мальчиках. Джосс их младший сын, а Джек – племянник Джона, сын его брата Дэвида. С тех пор как родители Джека расстались, он жил с Джоном и Дженни.
Сестра Джека, Оливия, и ее муж Каспер с двумя детьми жили неподалеку, и Джек с самого начала захотел поселиться с семьей тети и дяди.
– Кого это ты так увлеченно разглядывал? – поинтересовалась Дженни, подходя к окну. – Ага, дама сердца Гая. Я и забыла, что она должна была зайти к тебе.
– Ммм… она мне понравилась. Очень милая, а судя по тому, что она мне рассказала, ее мать ничуть не похожа на своего брата. Судя по всему, мать Крисси и ее брат никогда не ладили, но, несмотря на это, родители этой девушки затребовали список всех, кому Чарли задолжал, чтобы расплатиться с ними.
– Очень великодушно с их стороны.
– Очень, – согласился Джон.
– Но почему именно она приехала в Хэслвич, чтобы заняться делами наследства, а не ее мать?
– Она об этом не говорила, но мне кажется, ее мать, зная, каким человеком был ее покойный брат, опасается, что жители Хэслвича могут отнестись к ее появлению не слишком благожелательно. Я сказал Крисси, что в каждой семье найдется своя паршивая овца.
Дженни подняла голову, глядя ему в глаза.
– Мне так хочется, чтобы Дэвид объявился и поговорил с твоим отцом. Для Бена это было бы таким приятным сюрпризом. Если не считать рождественской открытки, Дэвид совсем забыл отца.
– Все так, – подтвердил Джон и, обняв жену за плечи, привлек к себе. – На той открытке была испанская марка. Но Дэвид не счел нужным ничего о себе сообщить, предпочитая, очевидно, хранить место своего пребывания в тайне.
– Может, это и к лучшему? – предположила Дженни, поворачиваясь, чтобы посмотреть на мужа. – В конце концов, если Дэвид решит вернуться, чем он займется? Нельзя же предположить, что он собирается снова работать тут… особенно после того, как…
– Да, ты права, – с грустью согласился Джон.
– Ты все еще тоскуешь? – мягко спросила Дженни. Ведь братья, да еще близнецы, даже если…
Джон покачал головой.
– Нет, уже не так сильно. По крайней мере мне так кажется. Но ради отца… Я хочу, чтобы все стало по-другому. После отъезда Дэвида отец так изменился…
– Он стареет, Джон, – заметила Дженни.
– Да и мы не становимся моложе. – Джон поморщился, вспомнив о переменах, что произошли за последние несколько лет в его семье – с того злополучного вечера, когда братья отмечали свое пятидесятилетие и у Дэвида случился сильнейший сердечный приступ, чуть не окончившийся весьма плачевно. Оба они стали дедушками. Сын Джона, Макс, женился, у него теперь двое детей, да и у дочери Дэвида, Оливии, тоже двое ребятишек, но, если сам Джон старается почаще навещать своих внучат, получая искреннее удовольствие от возни с ними, Дэвиду вряд ли даже известно, что он стал дедушкой.
– На днях Оливия сказала, что Тигги решила развестись с Дэвидом, – сообщила Дженни.
– Да, знаю, – откликнулся Джон. – Мы с Оливией обсуждали это пару дней назад. Друг Тигги сделал ей предложение и уговорил официально порвать с Дэвидом.
Дженни резко взглянула на мужа и, не подумав, быстро спросила:
– А ты не?.. – но тут же умолкла, закусив губу. Разумно ли напоминать Джону, что он чуть было не поддался искушению нарушить клятву супружеской верности, увлекшись женой своего брата-близнеца? Да ведь и сама Дженни не так уж безгрешна – пусть на очень короткое время, но и она чуть было не решилась ответить на чувства Гая.
Джон, казалось, прочитал ее мысли. Он покачал головой и, взяв руки жены в свои, мягко ответил:
– Единственное, о чем я жалею, так это о том, что по своей глупости едва не потерял тебя.
– Ах, Джон, – прошептала Дженни и, обняв мужа, прижалась щекой к его груди. – Мне так хочется, чтобы Гай и Крисси были счастливы. Он влюблен в нее по уши…
– А она – в него, – заверил ее Джон. – Ты бы видела, как она покраснела, когда я сегодня заговорил о нем.
– Пожалуй. Когда я видела их вместе, у нее действительно был такой вид, словно она любит его, но… – Дженни замялась, задумчиво покусывая губы.
– Но что? – удивленно переспросил Джон. – Уж не хочет ли добрая мама-овечка защитить своего бедного маленького ягненочка? – намекнул он.
Дженни покачала головой и нахмурилась.
– Ладно, ладно, – извиняющимся тоном призналась она, – может быть, временами я и правда
