Виктория не ожидала, что это так взволнует Жан-Пьера.
— Что-о? — взревел он.
Она повторила:
— Мой работодатель приказал перевести средства, указанные в книге, из этой страны в швейцарский банк. И вот теперь я подумала, не на вас ли он работал?
Жан-Пьер так быстро вскочил, что она больно ударилась головой о высокую спинку стула. Но не успела она понять, что произошло, как он схватил ее за горло.
— Ты лжешь!
Она покачала головой и попыталась заговорить.
Он сильно сжал ей горло, не давая дышать.
Виктория стала вырываться из его рук.
— Ты лжешь, — повторил Жан-Пьер.
Перед ее глазами поплыли красные пятна.
Жан-Пьер отпустил ее.
— А теперь расскажи мне правду.
— Это не ложь, — хрипло сказала Виктория. — Я видела книги. Овладевала профессией. Я хороший бухгалтер. Собиралась вам предложить свои услуги. В обмен на свободу.
Жан-Пьер уставился на нее. Он почему-то тяжело дышал, лицо его побагровело, а нижняя челюсть отвисла. Складывая два да два, он как будто получил в ответе пять.
— Нет, он такого не сделает. Хотя… Конечно, сделает.
Виктория не понимала, что происходит. Одно было ясно: он сумасшедший, а она находится в его власти.
— Оставайся здесь, — сказал Жан-Пьер и, взглянув на привязанную к стулу пленницу, грубо расхохотался и вышел из зала.
Виктория, одинокая и беспомощная, осталась в полной тишине пустого дворца…
Как только Жан-Пьер вышел из зала, Виктория попробовала на стуле подобраться поближе к доспехам, потому что заметила на них поблескивавший острый меч. Хорошо бы удалось перерезать им ее путы…
Однако высокий деревянный стул с сиденьем, набитым конским волосом, украшенный массивной вышивкой, весил не менее ста фунтов. Она не смогла сдвинуть его с места. Обливаясь потом, Виктория дрожала от напряжения, но стул стоял как вкопанный.
Зачем Жан-Пьер посадил ее в тронном зале? Ей следовало бы находиться в темнице или в спальне, где Жан-Пьер мог изнасиловать ее.
Окинув взглядом королевское великолепие тронного зала, Виктория почувствовала себя униженной. Она была всего-навсего наживкой, на которую Жан-Пьер намеревался поймать короля Сейбера, чтобы убить его, навсегда покончить с мечтой морикадийцев о справедливом будущем. И она не могла ничего сделать, чтобы помочь Раулю, уничтожить Жан-Пьера или спасти себя.
Виктория в отчаянии закрыла глаза. Однако, услышав собственное поскуливание, звук которого эхом разносился по мраморному полу и поднимался к потолку, она расправила плечи и открыла глаза. Она не сдастся. Она будет надеяться, что в какой-то момент Жан-Пьер освободит ее. И тут уж нельзя терять времени, а следует немедленно хватать оружие.
Оружия здесь было сколько угодно. Огнестрельное оружие, поблескивая, развешано по стенам. Это были ружья и пистолеты. Но она отказалась от возможности ими воспользоваться, хотя хорошо стреляла. Она ведь не могла быть уверенной, что они заряжены.
На стенах висели также скрещенные мечи и кинжалы. К сожалению, она не лгала, когда говорила, что не имеет опыта обращения с мечами. Она взмахнула мечом раз в жизни, чтобы разделить связанные запястья Рауля и Данела. Действуя мечом, она, вероятнее всего, причинит увечье только самой себе.
Она достигнет большего успеха, если вооружится кинжалом, но руки у нее были короче, чем у Жан- Пьера, и он убьет ее еще до того, как она успеет замахнуться.
Виктория не хотела умирать, пока Рауль был жив. Поэтому придется попытаться остаться в живых.
Услышав тихие шаги по коридору, она напряглась от страха, не сводя глаз с открытой двери.
И вдруг… вошел Рауль. Он был мокрый и грязный, мрачный и решительный, с пистолетом в руке и с целым арсеналом оружия на груди и за поясом.
Виктория охнула, на глазах ее выступили слезы облегчения. Еще никогда в жизни все не складывалось так хорошо. Она была жива. Он был жив. Вместе они справятся с чем угодно. Она не могла бы сказать, рад ли он видеть ее, но она была рада за них обоих.
Рауль оценил ситуацию с одного взгляда, жестом показал ей, чтобы молчала, и поспешил к ней. Положив пистолет на пол рядом с собой, он достал из-за пояса кинжал и принялся разрезать связывавшие ее веревки.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Он кивнул, сосредоточив внимание на кинжале и веревках.
— Как ты вошел? Тебе пришлось прорываться с боем? — еле слышно спросила она.
— Двести лет назад здесь жила моя семья. Мы всегда знали все тайные коридоры, — сказал он так же тихо, как она. — И мне нигде не встретились ни охранники, ни слуги. Они чувствуют, что надвигается буря, поэтому попрятались.
— Понятно, — сказала Виктория. Как только он освободил ее руки, она прикоснулась к его лицу. — Я люблю тебя всем сердцем.
Он взглянул на дверь, склонил набок голову и прислушался. Потом он помог ей встать, дал один из своих пистолетов и сказал:
— Уходи.
— Нет. — Она покачала головой. — Пойдем со мной.
— Я собираюсь поохотиться.
— Нет, — сказала она и попыталась вернуть ему его пистолет. — Когда мы вместе, у нас больше шансов сбежать.
— Я покончу с де Гиньярами здесь и сейчас. Пора это сделать. Пора отомстить за смерть моей матери… за смерть каждого морикадийца. — Его зеленые глаза были холодны и неумолимы. — Но я не смогу это сделать, если придется тревожиться о тебе.
«Но ты умрешь! Ты умрешь!» — кричал ее внутренний голос. Однако вслух она эти слова не произнесла, потому что знала, что он должен это сделать. Она даже понимала это.
Рауль снова вложил пистолет ей в руку:
— Стреляй в любого, кто попытается тебя остановить.
Но прежде чем она успела принять решение — оставаться или уходить, — из дверей послышался голос:
— Все не так-то легко и просто.
Жан-Пьер. Приклад ружья, нацеленного на Рауля, прижат к плечу Он собирался убить Рауля.
Виктория даже не раздумывала. Одним плавным движением она вскинула пистолет и выстрелила.
Пуля пролетела пятьдесят футов с одного конца тронного зала до другого и попала в деревянный приклад ружья, осыпав мелкими щепками физиономию Жан-Пьера. Ружье выстрелило, но дало промах. Жан-Пьер отбросил оружие и потер пострадавшие глаза. Рауль бросился на него, ударил под подбородок и стукнул головой об пол.
