Рожденное в тридцатом. Следы эпох слова таят, И это слово тоже. ТРАМ — это значило Театр Рабочей молодежи. А в ТРАМе — слушайте, друзья, Историю с начала — Одна знакомая моя Всегда старух играла. И режиссер, кудлат и лих, Подтрунивал над нею: «Еще сыграешь молодых, Старух играть труднее». Артистка соглашалась с ним Безропотно и грустно, Сама накладывала грим И горбилась искусно. В ее года, в ее лета Играть старух обидно. Но вот опять идет спектакль, И зрителям не видно, Что смотрит мне в глаза она, На сцене умирая. ...А завтра к нам пришла война, Вторая мировая. Я срочно уезжал тогда Под гул артиллерийский И лишь потом, через года, Узнал судьбу артистки. Она отправилась в войска С концертною бригадой, Когда уже была Москва В «ежах» и баррикадах. Не разобрать — где фронт, где тыл, Огонь вокруг неистов, И прямо к немцам угодил Грузовичок артистов. Что будет с русской красотой, Решительной и нежной? Судьба, не торопись, постой, Приободри надеждой! И реквизит и грим при ней Остались в суматохе... Ноябрьский сумрак все темней, И вот в людском потоке Старуха дряхлая бредет, Ягой-каргою горбясь. Лицо в бороздках, черный рот — Мой ненаглядный образ. Сентиментального врага Задело это чудо. «На что нам старая карга? А ну, катись отсюда!» И так вот, с гримом на лице, В своей коронной роли, Она пришла в районный центр, А он уже в неволе. Стоит растерянный народ На площади у церкви, А мимо бабушка идет В ботинках не по мерке. Глаза из-под седых бровей Скрестились с горем лютым, И очень захотелось ей Дать силу этим людям.
