«Хотя бы где-то я вовремя», – подумала я и уточнила:
– Господин директор?
– Он, – заговорщицки понизила голос секретарша. – У него сейчас Икари-сан… То есть, Икари Синдзи-сан. Такой лапочка, прибежал десять минут назад, и директор сначала отменил вызывать тебя. А потом такой по селектору снова, говорит, найди Аянами…
Я оглянулась. За спиной остался сырой коридор, который я впервые будто бы не заметила. И духов Аи я даже почти не слышала. Внутри все сжалось, и горели щеки – вряд ли от спешки.
– Аянами-сан ожидает в приемной, – сказала секретарша в микрофон, а в груди у меня отозвалось глухим ударом.
«Тише, Рей. Тише. Ты всего лишь опоздала. Всего лишь проспала».
– Пусть войдет, – гулко сказал директор Икари.
Шаг, шаг. Двойная дверь.
Икари-кун сидел за столом – большим столом для совещаний – маленький и строгий. Белый свитер, встрепанные черные волосы, серое лицо. Набор оттенков, баланс монохрома. Он кивнул мне, едва обернувшись, и снова посмотрел туда, где сидел его отец.
Неизменный пиджак на спинке стула. Неизменный блеск очков. Только мое настроение каждый раз почему-то другое.
– Аянами-сан, ваше опоздание будет вычтено из жалования. И уясните себе, что присматривать и утешать – это разные вещи. Оба свободны.
Его сын поднял голову и возмущенно произнес:
– Но, отец!..
Икари Гендо промолчал. С его точки зрения мы оба уже вышли.
За дверью приемной, вне зоны действия любопытства Аи Синдзи шумно выдохнул:
– Извините, Аянами. Иногда он такой… Такой.
Я оглянулась:
– Что вы ему сказали?
– Ну, правду. Сказал, что это из-за моей пьяной выходки вы не смогли нормально выспаться, – буркнул Икари младший. – И он даже как будто согласился.
Он согласился, подумала я. Просто сын очень плохо знает своего отца. Очень-очень.
– Все в порядке, Икари.
– В порядке? – возмутился он. – Он вас штрафует из-за меня!..
Я его перебила:
– Это вы лично опоздали?
– Нет, но…
Я кивнула и отвернулась. Он не знает, как это бывает. Он не знает о дополнительных медосмотрах (может быть, проводнику хуже? Доктор Акаги слишком добра, чтобы полагаться на «может быть»). Не знает о долгих тестах в сомнологической лаборатории (нарушение сна – один из путей в безумие боли). Не знает, наконец, о психологах.
– Вы могли бы сказать спасибо, Аянами.
Я остановилась. Меня догнала удивительно банальная реплика.
– Спасибо, Икари-кун, – сказала я, не оборачиваясь.
Прозвенел звонок. Сейчас его трель закончится, и можно еще что-то сказать, а потом придется идти работать. Переливы, будто бы размазанные, гулко скользили сквозь секунды.
– Аянами, а что значит «присматривать»?
По всему учебному корпусу распахнулись двери классов. Ближе к директорскому кабинету – робко. Подальше – куда смелее. Я пошла в этот шум.
Следить за лицом. Следить за приступами. И не думать ни о первом, ни о втором. Все как обычно.
– Аянами! – донеслось из-за спины. Икари-кун отставал.
Я, безусловно, не уходила от ответа. Нельзя ведь уйти от того, чего не знаешь?
5: Из мышеловки
Методический семинар затянулся.
Сегодня докладывала Майя, и я вроде даже записала тему, и полстраницы блокнота исписала, и слушала внимательно, но… Но все было как всегда. Ибуки путалась в терминах, излагая что-то о спецкурсе по валеологии, и замдиректора Кацураги уже настороженно раздувала ноздри. Нос Мисато-сан был изящен, но выражение лица получалось угрожающим. Дело пахло разгромным обсуждением. Очередная попытка Майи получить в общем нужные часы шла к закономерному фиаско. Каждая запинка усиливала и без того гнетущую очевидность.
Педколлектив скучал. Трудолюбивая Майя подавала проект спецкурса уже три раза.
В большом методкабинете было душно до желтизны в глазах: окон уже не открывали, а обогрев весь день пробовали в самых разных режимах. Подготовка к зиме прошла динамично, и медсестре Ибуки к вечеру будет явно не до переживаний по поводу проваленного проекта.
Карандаш валился из ватных пальцев, все вокруг сливалось в тусклый гул, подернутый переливами боли. Я понимала происходящее только потому, что это все уже было – один в один, только мелочи различались.
Вот за мелочами я и следила.
Перед Кенске лежала переложенная закладками стопка распечаток. После запоя он занялся делом. Как минимум, до выхода следующего патча его онлайн-игры запала должно хватить.
Судзухара что-то увлеченно черкал в блокноте. Это было странно и неожиданно.
Хьюга Макото сосредоточенно смотрел в записи, поминутно дополняя их. Ничего необычного: через несколько минут он первый приступит к расстрелу Майи. Просто ради благосклонного взгляда замдиректора.
Все совсем просто.
Бедная Майя.
– …Таким образом, темы распределяются следующим образом…
Ибуки начала ошибаться уже в построении фраз. Кто-то сказал ей, что хороший докладчик не смотрит в записи. Причем этот кто-то постеснялся сказать Майе, что она сама докладчик плохой.
– …Тематический контроль кон… контролируется в течение…
Учительница английского Мари Илластриэс оторвалась от полировки ногтей, перехватила мой взгляд и картинно закатила глаза. Мари – человек хороший, и педагог она тоже хороший, и медиум. Но именно для таких как она в прошлых веках придумали слово «экзальтированная».
А еще странно, что она заметила меня. Впрочем, возможно, потому, что рядом со мной сидел Икари- кун.
Неловко извиняясь, опоздавший на семинар сын директора пошел к единственному свободному месту. Я как раз смотрела в окно, поэтому увидела в отражении выражение его лица: он был удивлен – обрадован – смущен перспективой сидеть со мной. Именно такая последовательность эмоций, а не более привычная «расстроен – расстроен – скука».
– … итоговая контрольная работа…
Я вспоминала, как сегодня решилась выпить кофе среди дня. Кисло-горькая жижа вливалась прямо в мозг, она медленно убивала своей горячей лаской, но я стояла у окна, накрепко сжимала стаканчик и пила маленькими глотками. Где-то среди ароматизаторов и консервантов в нем плавал нужный кофеин.
«Не хочу заснуть на уроке. Не хочу заснуть на уроке, – повторяла я. – Не хочу заснуть…»
Мантра действовала усыпляюще.
К двум часам дня начали сладко ныть плечи, в три пятнадцать я едва не оступилась на лестнице, направляясь в методкабинет. Мне только и оставалось, что внимательно смотреть в окно, ловить детали в
