чтобы водить ховеркар в многоуровневом потоке. Да и не в той кондиции, если честно. Автопилот подмигнул мне и перехватил управление, а я оперся локтем на ручку и прилип к окну.
Токио-3 не спал. Он просто никогда не спал - тут были вымершие пассажи, целые арки и модули, где даже в час пик не встретишь ни единого человека, но всегда находились места, где люди толпами крутились круглые сутки. Я как-то гнал Еву через заброшенную многоэтажку, где висели календари аж за двенадцатый год, где мебель трещала от прикосновений, где каждый шаг и выдох отзывались клубами пыли. А ликвидировал я его на парковке, в густой толпе старьевщиков, на блошином рынке минус второго уровня.
'Интересно, будь этот Евангелион поумнее, что бы он подумал о своем смертном пути?'.
О, он был умен, он даже взял заложника, когда понял, что ему не уйти. Он цеплялся за свое существование, использовал окружающий рельеф и подручные средства - в том числе и людей. Но понять, насколько символичен стремительный бег сквозь пустоту к людям - и к смерти... Увы или к счастью - это слишком круто для Евы. Такие рефлексии - удел блэйд раннера.
- Синдзи, до пункта назначения двести метров.
- Спасибо, - машинально буркнул я виртуальному интеллекту машины и осмотрелся.
Ховеркар выруливал к забегаловке 'Трое'. Я немного слышал о кабаке, но никогда тут не бывал - ни по работе, ни просто так. Машина нашла свободное место на парковке и лихо ухнула вниз, так что некоторую часть пива мне пришлось сглотнуть повторно. Кривясь от кислятины во рту, я вылез под вялые струи жгучей гадости и повертел головой: негустая клиентура тут в это время: четыре машины всего, и среди них - ховер капитана. Мощный агрегат с форсированным реактором и тремя вертикальными ускорителями. Зачем этот болид нужен Кацураги - ума не приложу, она давно не гоняется лично за Евами, заросла уже бумажками и телеэфирами по самые уши, а ведь нет - все равно тянет красотку на мощные тачки.
Вход встретил меня тугим встречным потоком с легким привкусом химии - кислоту тут с гостей не только сдували, но еще и нейтрализовали какой-то взвесью. Влажную уже маску я стянул с особым наслаждением - люблю, когда на смену горечи дождя приходит смрад забегаловки. Когда масло, когда рыба, когда вся эта вкусная синтетическая гадость бьет в ноздри и сразу хочется жрать в любом настроении - разве только печенка уже совсем шалит или понижал градус накануне.
В 'Троих' в этом смысле все было правильно - то есть пахло сильно и пахло едой, несмотря на позднее время. На вид забегаловке было лет пять-семь, не меньше: как раз года эдак с пятнадцатого в моду вошли тяжелые столешницы с якобы кирпичными основаниями. А вот любовь к рожковым осветителям появилась чуть раньше, я еще тогда только академию заканчивал. В целом, было тут мрачновато, неоново и уютно. 'Надо бы взять кабачок на заметку', - решил я, изучая зал. Капитан обнаружилась без всяких проблем - эффектная женщина выставила длинные ноги в проход между столиками и запрокинула голову, выдыхая в потолок струйку дыма. 'Не по форме', - отметил я и направился к ней. На Кацураги просматривалась серая в полоску тройка, ворот рубашки небрежно распущен пуговиц эдак на пять. Влажный плащ имелся тут же - на вешалке.
- Мода на черные бюстгальтеры, капитан?
Кацураги с прищуром изучила мою внешность, не нашла там ничего особенного, - видимо, совесть искала, - и воткнула сигарету в пепельницу.
- А как же. Кстати, можешь уже садиться, остряк.
'Вот черт, один - один', - подумал я и опустился напротив начальницы.
Подошел официант и с поклоном опустил на стол меню.
- Тоник и бифштекс, - сказал я, не заглядывая в потертую тонкую книжицу.
- Правильно, закусишь выжратое пиво, - одобрительно сказала Кацураги, когда официант исчез. - Вот тогда можно будет и о деле поговорить.
- Трезв и невинен, как преподобный Мерсер, - отрезал я. - Выкладывайте.
Капитан улыбнулась уголком рта:
- Ну что ж, раз так, то лови.
По столешнице ко мне скользнул кожаный прямоугольник, и мне даже не потребовалось его разглядывать, чтобы понять, что это. Уж свой жетон я узнаю.
- Умильно рыдаю, капитан. Это что - все? Я снова в строю?
- Мне нужно еще и извиниться? - Кацураги приподняла бровь и, наклоняясь вперед, уперла локти в столешницу. - Или тебе приказ зачитать?
Дождь скорее пропустит три дня подряд, чем Мисато Кацураги обойдется без издевки, произнесенной тяжелым тоном. Я примирительно поднял руки, так что тарелку с синтезированным мясом мне подсунули как раз вовремя. А еще слева нарисовался шипящий бокал, и это было прямо-таки замечательно.
- Ни боже мой, капитан, - рассудительно сказал я, втыкая вилку в бифштекс. - Просто, видите ли, интересуюсь, с чего такая честь... А вы мне сразу - значок, полномочия. Как насчет оружия, кстати?
Пока я с полным ртом поднимал глаза, Кацураги уже молча извлекла из сумки тяжелый пакет и положила посреди стола. 'Все, я растаял. Моя ты деточка'. Даже по контурам закутанного в целлофан пистолета я узнал свою машинку - P.K.D. 2019 Special. Коль скоро офицерам управления блэйд раннеров позволялось модифицировать табельное оружие, я в свое время оторвался на всю катушку. Два жалования извел, прежде чем успокоился. Хотя нет, кажется, еще премия была - на нее я лазерный блок улучшил. И, признаться, расставаться с этой пушкой было очень тяжело, даже памятуя, что благодаря ей я из ликвидатора превратился в убийцу.
- Вот так, - удовлетворенно произнесла Кацураги, откидываясь на спинку стула. - Теперь ты уж точно восстановлен в звании, старлей.
Я задумчиво пожевал, глядя на черный целлофан. Да, вот теперь можно окончательно поверить. И начать бояться и сомневаться - все как всегда. Как месяц назад.
- Уже понял. И насколько же они круты?
- Очень круты, Икари. Во всех смыслах. И один из этих смыслов мне особенно не нравится.
Подняв бокал, я качнул им, дескать, 'ваше здоровье', и поощрительно кивнул.
- Они теоретически способны пройти тест Войта-Кампфа.
Я поперхнулся тоником.
- Чего? - просипел я сквозь кашель. - Как это?
- Так это, - сказала Кацураги, мрачнея лицом. - Мозг поколения 'ноль-ноль' имеет контур типа 'Нексус- 6'. А это значит...
- А это значит, что мы вплотную подошли к эмуляции эмоций, - подхватил я, глядя, как женщина кивает и лезет в пачку за новой сигаретой. - Капитан, дайте закурить.
- Держи. Да. От симуляции к эмуляции.
- Эмпатическое самообучение, значит. И в каких пределах?
В легких сразу все приятно нагрелось, а горлом задвигался полузабытый уже грубый напильник, и между нами повис дым, слишком густой в этой и без того почти коллоидной атмосфере. А еще тут висело что-то еще, и еще я впервые обратил внимание на музыку - играл, без сомнения, кто-то известный, какой- то блюзмен, но кто именно - на ум не приходило.
- В очень широких. Теоретически, они не способны накапливать большое количество эмоций, рано или поздно этот контур будет перегружен, и их развитие затормозится.
- Занятно.
- Куда уж больше.
Мы лениво перебрасывались фразами, глядя друг на друга. Мне почему-то казалось, что капитану приятно меня видеть, и еще - мне тоже казалось, что я рад ей. Так все сложно, что аж тепло на душе. Вот выкинуть бы из мозгов этот 'Нексус-6', и можно пить до утра, разговаривая о прошлом, сплетничая об управлении...
- Икари, ты хоть понимаешь, насколько все серьезно?
- Понимаю.
- Если мы не сможем точно отличать человека от Евангелиона...
Я в один глоток выхлебал тоник и махнул рукой, подзывая официанта.
- Да, капитан. Помимо всех прочих прелестей начнется охота на ведьм. Есть ведь уже деятели. 'Убей в себе Еву', 'Стань человеком'... - я скривился. - Этих фашиков еще не прищучили?
