Я отвернулся. Передо мной выхваченная прожектором тень занесла клинок.
'Убивать. Долго'.
- Тогда ты победил.
Я шел по туннелю прочь, прикуривая на ходу. Мимо меня промчался кот. Мне было никак, только в груди маленькой лампочкой тлел последний вопрос Нагисы.
И эта лампочка больно жглась.
*no signal*
Ты сел, обеими руками впиваясь в грудь. По лицу градом катится пот, в голове, как баньши, воют потревоженные 'Серии', а перед глазами кровавый диск тонет за песчаной косой. У тебя в груди очень болит. Очень. Ты осмотрелся: Аска спала на боку, ее рыжая грива разметалась, мешаясь с песком. И по- прежнему ни дуновения ветра.
Ты понимаешь, что это отвратительный мир.
Ты потянулся к вещам и, покопавшись, сунул в зубы сигарету - зачем-то осталась ведь эта привычка? Только поднеся ладонь к глазам, ты наконец поверил, что дрожит и протезированная рука тоже.
В горле ходит злющий напильник, крупный и новенький, а ты смотришь на кровавый закат, ждешь какого-то озарения, напрасно ждешь, и пытаешься получить всего один исчерпывающий ответ.
Ты ведь знаешь его, правда?
Когда отец упомянул о возобновлении производства Ев типа РА, ты ничего не сказал. Ты просто взял фрегат и спалил к херам эту фабрику. Отец никак не отреагировал, но намек понял: он ведь умный человек, твой отец. Владельцу мира нужен верный бесчувственный пес, а не сорвавшийся сын.
Ты докуриваешь сигарету, а в памяти мотается пленка, старая такая, как в кассетниках: 'Как она улыбалась? - Никак'. Стоп - перемотать - проиграть.
Стоп - перемотать - проиграть.
Ты смотришь сквозь дым на это море и понимаешь, почему этот мир так тебе противен: ты ведь обещал ей такой же. Пусть в голове, пусть. Пусть это были только мысли - так ведь и она сама не сказала тебе ни слова о своих чувствах - неужели это важно?
Море гаснет, пригасает небо, ты давно уже скурил поганый фильтр, и становится зябко.
Ты смотришь на шепчущие волны, и понимаешь, что не пойдешь купаться. Сейчас и в одиночестве - точно. Хотя бы потому, что ты не умеешь плавать, и где-то, каким-то трезвым краем перекошенных мозгов ты чувствуешь, что можешь этим воспользоваться.
Любовь пришла к тебе во время ответственного задания - с ним же и ушла, смысл жизни так и не найден, зато на берегу мерзкого моря обретен смысл смерти.
'Интересно, какой он, рай для синтетиков?', - думаешь ты.
'Жаль, что я его не увижу'.
Тебя ждет еще один день, точно такой, как и вчерашний. Он будет опять таким же, только завтрашним. Ты понимаешь, что тебя развезло, что это все чертова боль в груди, что Акаги - сука, не могла подобрать нормального сердца, что Аску пора будить, что у тебя еще много мишеней, недовольных новым миропорядком.
А еще ты знаешь, что почему-то не сможешь забыть этого берега. Хотя бы потому, что он тебе отвратителен.
Хоть ты уже и забыл - почему.
