10. Г-Н ИВЕР, КУЧЕР ДИЛИЖАНСА
Г-н Ивер не знает ничего. Он много раз возил мадам Бовари в Руан и возвращал обратно, но даже не догадывался, что она там делала. Хотя мадам Бовари оставалась в городе на два-три дня, она ездила всегда с небольшим багажом: простым саквояжем или дамской сумкой. Он никогда не видел, чтобы ее кто-нибудь сопровождал — за исключением одного раза, когда она была с г-ном Омэ. Однако тот сказал, что встретил ее случайно.
Последний раз я возил мадам Бовари в Руан и обратно как раз незадолго до ее смерти, 22 марта. Она была одна. Мадам казалась очень возбужденной, но не говорила ничего особенного. Впрочем, не в ее обыкновении было разговаривать с людьми.
11. Г-Н ЛЕОН ДЮПЮИ, ПЕРВЫЙ КЛЕРК НОТАРИУСА, ПРОЖИВАЮЩИЙ В РУАНЕ
Я специально приехал в Ионвиль. Не был здесь уже несколько месяцев. Меня зовут Леон Дюпюи, мне двадцать четыре года. В настоящее время я являюсь первым клерком у мэтра Борденава в Руане (Нижняя Сена). До этого долго работал у мэтра Гильомена в Ионвиле. Я знал мадам Бовари несколько лет, с самого дня их приезда. Я увидел, что мы с ней похожи: две благородные души, страдающие от вульгарности общества, уставшие от тех условий, в которых судьба заставляет нас жить, достойные более счастливой участи.
Муж Эммы славный парень, однако без намека на какое бы то ни было благородство. Что касается меня, то положение клерка и отсутствие состояния серьезно ограничивали меня. Мы с Эммой открыли, что оба мечтаем о музыке, поэзии, духовном просторе, красоте, в то время как вокруг царит пошлость. Нет ничего удивительного в том, что мы с ней полюбили друг друга.
Но тут я должен сделать уточнение. Наши чувства поначалу имели необычную природу. Мы не испытывали никакой необходимости в физической близости. Только потом, когда я переехал из Ионвиля в Pyaн, а господин Родольф, злоупотребив слабостью чувств Эммы, совратил и бесстыдно бросил ее, у нас возникла связь в полном смысле этого слова.
Каждую неделю она приезжала ко мне в Руан. Мы переживали тогда незабываемые моменты! Затем все изменилось. Она стала слишком пылкой, слишком эгоистичной. Эмма толкала меня на неосторожные шаги. Я усвоил непреложную истину: женщина, посмевшая вогнать тебя в крупные траты один раз, становится ненасытной.
Моя мать беспокоилась. Она напоминала мне о карьере, настаивала на том, чтобы я прекратил эту бесперспективную связь и заключил достойный брак. Я должен был получить должность первого клерка, у меня появилась возможность стать состоятельным. К тому же мать нашла мне девушку с приданым. И я — увы! — решился на разрыв.
Отношения мадам Бовари с ее мужем были блеклыми. Она говорила мне, что порвала с ним супружеские отношения именно с тех пор, как стала моей любовницей. Она выдумывала, что страдает мигренями, жаловалась на здоровье и тому подобное. Однако она была добра к нему и содержала в порядке дом. Правда, Эмма молчала о том, что задолжала господину Лерё, а также скрывала от мужа свои отношения с господином Буланже и мною. Бедный Шарль! Он, должно быть, сошел сума от всех этих событий!
Я видел ее в последний раз несколько дней назад, думаю, как раз накануне ее смерти. Она приехала ко мне в Руан, чтобы попросить в долг большую сумму денег — три тысячи франков, кажется. Эмма очень настаивала, и я был в полной растерянности. Она плакала, говорила, что их имущество арестуют, что Шарль ничего не знает, свекровь ее ненавидит, а отец, господин Руо, не может ничем помочь. Когда я сказал ей о своей беспомощности в этом деле, она назвала меня подлецом и попросила, чтобы я занял денег у своей матери или даже выкрал из нотариальной конторы, в которой работаю! Она была большой поклонницей романов: по ее мнению, достойный мужчина ради любимой женщины должен согласиться на что угодно.
Я так испугался, что даже не посмел отказать. Я выдумал, будто у меня есть друг, который, возможно, даст мне денег, и сказал ей возвращаться в Ионвиль. Если я его найду, заверил я ее, то приеду на следующий день в Ионвиль в три часа и привезу деньги. Естественно, ни друга, ни денег не существовало, и я никуда не поехал. Вы меня осуждаете? Как только я узнал о ее смерти, я сразу же примчался сюда.
В нашу последнюю встречу в Руане мы расстались около часу дня. Она должна была выехать дилижансом без четверти пять, а у меня как раз в этот вечер был ужин клерков.
Мне кажется, она покончила с собой. Ее финансовое состояние оказалось крайне затруднительным. Кроме того, она не переносила больше ни Ионвиль, ни своего мужа. Попытку совершить самоубийство она предпринимала и раньше.
У меня нет мышьяка, я его никогда не держал. Я не мог бы дать ей мышьяк.
Прочитано, датировано, подписано:
Леон Дюпюи
12. ФЕЛИСИТЕ, СЛУЖАНКА В ДОМЕ БОВАРИ
Дознаватель (Д.): Вы были служанкой мадам Эммы Бовари и видели ее каждый день. У нее не было от вас секретов?
Фелисите (Ф.): Я ничего не знаю, месье! (Заливается слезами.) Ничего не знаю! Как я могу знать? Она покончила с собой!
Д.: А где она достала мышьяк?
Ф.: Знать не знаю! Я даже не думала, что можно убить себя крысиным ядом!
Д.: А у нее в доме пользовались крысиным ядом?
Ф.: Нет, месье! У нас совсем не было крыс, дом очень хорошо содержался.
Д.: Когда вы убирались в доме месье и мадам Бовари, не попадалось ли вам какое-нибудь подозрительное лекарство в виде белого порошка?
Ф.: Никогда, месье.
Д.: Знаете ли вы о каких-нибудь долговых обязательствах вашей хозяйки, которые она держала в тайне от господина Бовари?
Ф.: Да, знаю. Векселя, выписанные на имя господина Лерё.
Д.: За что были выписаны эти векселя?
Ф.: Не знаю. За ее туалеты, за посещение читального зала в Руане, за пианино…
Д.: Последние векселя были выписаны не за уплату счетов. Речь шла о предоставлении займа. Почему мадам Бовари так часто ездила в Руан?
Ф.: Ах, боже мой! Вы заставляете меня предать мою хозяйку!
Д.: Будьте спокойны, вы не скажете ничего такого, что мы еще не знаем. Рас-
скажите нам о господине Родольфе и господине Леоне.
Ф.: Господин Родольф просто демон! Это жестокое и зловредное существо. Он заставил мадам страдать, но она была от него без ума. Господин Леон ничего особенного из себя не представляет. Он художник, читает стихи и рассказывает всякие бредни. Когда господин Леон переехал в Руан, она ездила к нему. Ей надо было платить за дилижанс, за свои туалеты, гостиницу, экипажи, подарки. Она даже давала ему карманные деньги! Мадам постепенно разорялась.
Д.: Были ли в жизни мадам Бовари другие личности, кроме господина Родольфа и
