своего сока, почувствовала, что плоть между ее ногами становится влажной и готовой приветствовать и принять его.
Она застонала:
— Хочу, чтобы ты был обнаженным. Хочу почувствовать тебя внутри.
С тихим стоном он выпустил ее.
— Сейчас это произойдет, любовь моя. Ты почувствуешь каждый дюйм моего тела. Никогда в своей жизни я еще так не желал женщины. Я хочу наполнить тебя всю, и ты снова и снова будешь доходить до пика наслаждения.
Сразившись с пуговицами слоновой кости на своем жилете, Алистер избавился от одежды. Когда он поднялся на ноги сильным и грациозным движением, она отступила назад, едва держась на ногах, чувствуя, будто тело ее стало чужим. Она превратилась в сгусток чувственности и желания. Ее эмоции взбунтовались против этого, и она была готова в страхе бежать, но ноги ей больше не повиновались.
Семь лет. Сейчас ей казалось, что все это время ее влечение к нему потихоньку нарастало в ожидании прикосновения, которое выпустит чувства на свободу. Теперь желание накатывало на нее жаркими волнами, зажигая огонь на ее щеках и делая почти неощутимый вес ее сорочки и панталон непереносимым бременем. Но она не осмелилась снять их. Джессика и без того чувствовала себя слишком уязвимой. Слишком обнаженной.
Ни один из придуманных ею для себя щитов — ни ее ледяные манеры, безупречные и неизменные, ни привычные возражения — ничто больше не действовало. Она уже больше не знала даже, кто она под этими защитными слоями, и потому чувствовала себя открытой и беззащитной.
Блаженно не ведающий о буре, происходившей внутри ее, Алистер закончил расстегивать свой жилет и галстук и отбросил их в сторону. В следующий миг он стянул рубашку через голову. И уже добрался до панталон, когда она остановила его.
— Подожди, — сказала Джессика, и с трудом сглотнула, любуясь им.
Безупречно элегантный в одежде, обнаженный, он представлял собой прекрасный образец мужчины. Гладкость его обласканной солнцем кожи и ее цвет выдавали его обыкновение оставаться без рубашки, а мощность бицепсов и плоский мускулистый живот говорили о том, как часто он работал физически вместе с нанятыми им людьми. Джессика подняла руку, чтобы дотронуться до него, и по телу ее пробежала дрожь. Она ощутила мощное биение его сердца.
На ощупь Алистер походил на теплый мрамор. Ей хотелось дотронуться до него везде, уткнуться носом в его грудь и глубоко вдохнуть его запах, наполнить им легкие. В эту минуту она ничего на свете не желала так, как его.
— Ты уже влажная в ожидании меня? Чувствуешь себя пустой, оттого что меня еще нет в тебе?
Джессика кивнула, чувствуя, как мышцы у нее внутри свело судорогой предвкушения.
— Позволь мне наполнить тебя, — промурлыкал он, и его голос был воплощенным желанием и соблазном. — Позволь мне довести тебя до экстаза…
— Пока еще нет.
Ее руки обвились вокруг него, она прильнула к нему ближе, но все еще медлила сдаться, желая сначала дать наслаждение ему. Джессика провела языком по твердому диску его соска.
Алистер издал звук, похожий на шипение, и с силой обхватил ее бедра.
— Сейчас я прижму тебя к перегородке и заставлю сдаться.
— А где же похвальная сдержанность, которую ты проявлял совсем недавно?
— Ты была пьяна. Прежде чем овладеть тобой, я хотел убедиться, что ты идешь на это добровольно. Теперь… теперь назад пути нет.
Он стремительным и властным поцелуем прижался губами к ее лбу.
— Я пытаюсь удержаться от того, чтобы не бросить тебя на пол и не накинуться на тебя, как дикий зверь.
Джессика замерла, дыхание ее было быстрым и прерывистым. Если бы она его разочаровала, это раздавило бы ее. Она не могла этого допустить. Он ожидал огромного наслаждения, и она решила, что он его получит. Она потянула завязки его панталон и расстегнула пуговицы.
Алистер потянулся к ее волосам и принялся вынимать удерживавшие их шпильки.
— Хочу, чтобы твои волосы касались моего тела. Хочу сжимать их в руках и держать тебя, пока буду с тобой. А это будет долго.
Ее руки дрожали, когда она добралась до его нижнего белья и обняла его. Он застонал и рванулся из ее объятий.
— Ты такой горячий, — сказала Джессика, обжегшись о его раскаленную кожу.
Она оттолкнула его одежду, мешавшую ей, и отпустила его член. Алистер издал низкий, животный звук, и она ощутила в ладонях его тяжесть.
Джессика с шумом втянула воздух, любуясь его великолепным украшением, жадно тянущимся к ней. Возможно, ей следовало ожидать, что все его тело будет одинаково вдохновлять ее, но в этом случае ошиблась. Она привыкла к одному мужчине и никогда не думала, что так близко познакомится с другим.
Ее пальцы любовно и нежно исследовали его. Она провела по толстым извилистым сосудам по всей длине его естества. Он был очень сильно возбужден. Его плоть была разбухшей и производила неизгладимое впечатление своей мощью. Он был воплощением мужественности, в чем и убеждала его уверенность. Джессика подумала, подойдет ли она ему. Он был таким огромным и мощным.
— Скажи что-нибудь, — пробормотал он хрипло. — Скажи, что ты хочешь этого.
— Лучше покажу.
Она облизнула губы и опустилась на колени.
— Джессика!
Его хриплый скрежещущий голос еще больше возбудил ее, заставив забыть о том, что она стоит на коленях на жестком деревянном полу. Алистер замер в полной неподвижности, не выпуская из рук ее волос, пальцы его запутались в густых прядях. Его грудь вздымалась от неровного дыхания, а на животе появились крошечные капельки испарины.
Наконец-то она уверилась в том, что способна дать ему наслаждение. Ее губы раскрылись. Рот наполнился слюной, и она почти поглотила его мощный орган.
— Проклятие, — со стоном вырвалось у него, и он отчаянно содрогнулся.
Ее рот наполнился жаркой струей его сока. Она застонала, ощутив его вкус, и сильнее потянула его, стараясь лучше ощутить всю его богатую гамму.
— Да… Джесс, да…
Алистер держал ее лицо в ладонях, большие пальцы его рук поглаживали ее щеки.
— Я мечтал об этом. Я так отчаянно хотел этого, что чуть не лишился рассудка.
Его бедра задвигались, и его мужской орган повторил их движение, входя в ее жадный рот и выходя из него. Красивые черты его лица были искажены страстью, его чувственный рот сложился в гримасу мучительного наслаждения. Ярость его желания напугала бы ее, если бы она не видела нежности в его глазах и не чувствовала ее в его прикосновениях.
Ее разгоряченная кожа покрылась испариной, мысленно она вновь переживала ту, другую, ночь, вспоминая прикосновения его языка и пальцев и свой экстаз. Его пальцы внутри ее. Это воспоминание становилось почти невыносимым. Она хотела отплатить ему за этот экстаз таким же, оставить в нем неизгладимую память о себе.
Захватив рукой его стройное бедро, Джессика прикрыла другой его мошонку. Он подавил проклятие, и тело его рванулось, когда она сжала ее рукой, ощутив ее тяжесть, а кончики ее пальцев принялись поглаживать тугой мешочек с волнующей нежностью. Ее язык тоже не оставался без дела и совершал ласкающие движения вокруг бархатистой головки его жезла, а потом и вдоль всей его поверхности и нежной нижней стороны.
— Господи, — выдохнул он, и мускулы его живота сжались и дрогнули. — Пожалуйста, Джесс… Забери его глубже в рот… да… да, вот так…
Она сжала толстую часть его основания, заставив его дрогнуть, и услышала, как Алистер выругался. Он был неподвижен, будто прикован к ней в своем безумном забытье. Бедра Джессики сжались, тело ее
