Дева света

Теперь дорога наша лежит через другие горы — горы трупов! Готовьтесь, братья…

Ее голос заглушил грохот плиты, которая вздрогнула и начала медленно поворачиваться. Все обратили взоры к проводнику.

— Только пройдя по теневому следу Связи, можно открыть проход, — объяснил тот и жестом велел войти. — Берите огонь и ступайте. Если дверь сделает лишь один оборот, шанс будет упущен.

Путники заспешили в открывшуюся темноту, заслышав голоса других врагов снаружи. Но Ланво остался по ту сторону.

— А как же ты, друг? — вошедший последним Холвет протянул ему руку.

— Мы все сделаем то, что должно, — голос проводника был тверд как никогда. — Ваш долг — защитить Третию, мой — защитить лес. И найти Черо. Ступайте.

Ланво решительно повернулся и побежал…

Нет, он никуда не побежал: чья-то рука схватила его за шкирку и успела втащить внутрь, прежде чем плита со скрежетом встала на место. Это была Ярнея. Она приперла проводника к ровной стене, и тусклый свет факела освещал гнев ее очей.

— Ты нас бросить решил?! — кричала она. — Кто дал тебе право?!

— Но мой долг… — растерянно ответил Ланво и тут же получил пощечину.

— Какой долг?! Помереть быстро и без боли? — воительница не отпускала его. — Черо погиб, смирись! И погиб он, чтобы мы остались вместе и выжили, понимаешь? Он погиб, чтобы ты жил! Вот в чем твой долг перед другом — выжить!

 

Ланво бесшумно сполз по стене и уткнулся головой в колени. У нелюдимого морийского ведуна была непростая и одинокая жизнь в Третии, а сегодня умер, возможно, единственный его друг. Казалось бы, кому какое до него дело? Кучке ведомых им странников было дело — нравится ему это или нет. Кителиа села рядом, чтобы его утешить, но даже чувствительная девушка не могла представить, что сейчас творится в его душе.

Сейчас все были в смятении. Сетар, однако, вдруг осознал, что впервые за долгое время спешить некуда. Он рассеял факелом тьму впереди и вгляделся: чернокаменные стены и потолок составляли проход шириной в четыре шага, который начинался от дверной плиты и шел прямо и под уклон. Свет огня отражался от блестящей породы и тонул во мраке в сотне шагов впереди. Это было своего рода облегчение. По крайней мере, это место не было похоже на знаменитые скалитийские подгорные гроты, откуда незнающий человек почти не имеет шансов выбраться.

Вскоре все путники пришли в себя и продолжили движение. Усталость и голод давали о себе знать, и они были рады пройти хотя бы некоторое время в тишине и по единственной дороге, не тратя сил на споры и трудные решения.

Но продлилось это недолго. Через полчаса спуск завершился небольшой пещерой с тремя разветвлениями. Стены из черной породы здесь огранены не были, зато над каждым проходом красовалась расписная арка, сработанная умелыми руками. Камень был крепок, но кто-то смог с ним совладать.

— Вот и случилось, — выдохнула Ярнея. — Куда нам теперь?

Ланво, который держался до того позади, подошел и осмотрел рисунки, блестевшие глубокими выбоинами в свете его факела.

— Нам сюда, — коротко ответил он, указав на среднюю ветвь.

— Давайте попробуем в каждый проход сунуться, на всякий случай, — предложил Будор. — А то полезем не туда, заплутаем да пропадем.

— Левый и правый названы «Недрами мира» и «Чертогами упокоения», — ответил проводник. — Не пропало желание их исследовать? Притом у нас ни сил, ни провизии, ни факелов на запас.

— Почему же ты решил, что средний выведет нас на волю? — спросил Холвет — Как он называется?

— У него нет названия, — Ланво неуверенно пожал плечами. — Но каков наш выбор? — только неизвестность. Она ведь тоже куда-то ведет.

Глава 6

6

«Неизвестность, никак, водит нас за нос. Сколько пещер, сколько развилок пройдено… Всегда два именных прохода и один безымянный, и всякий раз мы выбираем последний. Трижды пытались свернуть, когда видели приглядные названия: «Вершины», «Дальние залы», «Смотровая». Первый скоро окончился завалом, а второй и третий вели в другие пещеры и ветвились пуще прежнего. И мы испугались нового выбора, ведь привыкли, что наша «надежная» дорога сама указывает нам путь.

Да, здесь бы нам сведущий проводник тоже не помешал. Кто-то же высек в горе проходы, огранил стены и вырубил символы на камне. Но столетия стирают любое знание и обращают в прах все, кроме вечных пород. Наверное, во времена последних гостей этой черной паутины коридоров сами горы еще не звались Темными.

Хотел бы я, чтобы мои спутники шли себе молча и задавались такими же пустыми вопросами. Но нет, они не желают вести себя спокойно. Один на судьбу пожалуется, другой выскажет свое недовольство. Досталось и мне. Будор, Онтао и даже Ланво успели отчитать меня за чрезмерный интерес к Ярнее! Всю дорогу они закрывали глаза на нашу невинную игру, а теперь негодуют?

С парнями что-то не так, и меня это беспокоит. Ведь они сами стали пытаться привлечь ее внимание! Начали осыпать похвалой за проявленное мужество и решимость — вроде в шутку, но мне-то все ясно как день. По какому праву они так поступают? Ищут поддержки у лидера? Я так не думаю. И Ярнея тоже. Она только делает вид, что не чувствует их соревнования. Все она понимает, и ей это нравится. Разве она не помнит, кого просила забыть возлюбленную? Разве не помнит, к которому плечу льнула в трудный час? Надо бы напомнить… Что? Выбросить ее из головы? С какой стати? Она моя!»

 

Сетар ужаснулся своим мыслям. Как он мог подумать такое про спутников, про Ярнею… про себя? Стоило поблагодарить внутренний голос, что остановил его. Силы и терпение у всех были на исходе, и любая вспышка с его стороны могла разгореться яростным пламенем стычки. Быть может, узкие коридоры тому виной или темнота, но напряжение между ними нарастало.

И очень кстати после долгого молчания заговорила Кителиа. Услышать сейчас ее нежный простодушный голос было особенно радостно.

— Знаете, в долине было еще ничего в сравнении с тесным сумраком горы, — она поежилась и плотнее запахнула дублет. — Там хоть птицы пели. Иногда.

— Нам тут больше нравится, — Камдоб любовно погладил кувалду, и никто не понял, кого он имеет в виду. — Гора оставила нам шанс на спасение, ведь здесь нет чертовых ктаронов! Чудо, что в последний день они нас не сцапали. Я не видел отряда, что устоит и перед одним таким чудовищем. Кому только хватило ума их приручать?

— Думаю, разум их создал, а не приручил, — угрюмо сказал Ланво. — Отшельник верно говорил, природа не творит такое — с одной лишь жаждой истребления и без изъяна.

— У всех есть слабые места, — возразил Сетар. — Глаза у чудища как у обычного ночного охотника — в темноте видят лишь движение и чувствительны к яркому свету. Я наблюдал его схватку с ютилийцами в наружной пещере. Шестеро плохо обученных воинов едва не одолели зверя, хотя всего лишь тыкали ему в морду факельными шестами и копьями. Он отмахивался лапами просто наугад. Однако терпеливо, без дикого исступления. В нем и правда есть нечто пугающе разумное.

— Хватит уже про чудовище, — забрюзжал Холвет. — Девочка говорит о самой долине. Без ктаронов она отнюдь не так страшна. Это они загнали нас в мертвецкое болото и наводили на нас страху после.

— Старик прав, — Кутри покивал головой. — Прав был и отшельник: долина в беде. Чужеродная сила явилась и разворошила ее древние секреты. Нам, обычным людям Последней эпохи, они не-понятны, а потому опасны для нас.

— Спорить не буду, мне ни черта не понятно, — согласился в конце концов Камдоб. — Я только знаю, что убил бы сейчас за жаренную баранью ногу.

 

Остальные начали осуждать его за разговоры о еде и не заметили, как подошли к следующей пещере. Они уже давно перестали задерживаться на развилке и тратили время лишь на то, чтобы быстро ее пересечь и прочесть названия проходов. Однако новая пещера не была простым разветвлением. Просторный прямой зал устилали ряды узких продольных плит на манер скамей, а угловатые колонны подпирали высокий потолок.

Правда, внимание путников привлек не облик помещения, а лежащие на полу кости.

— Святые, да здесь десятки скелетов! — прошептал Холвет.

— Это были воины, — Ярнея глянула на пронзенные копьем ребра одного из них. — В нашу эпоху вооруженных гостей здесь уже принимали. Не хотелось бы закончить так же.

Бродя меж рядов каменных плит, они осматривали останки и снаряжение. Они ничего не трогали, чтобы не нарушать покой душ, взошедших в лоно Создателя. Но служитель Истины не боялся разгневать чужого бога. Скрежет стали о камень и треск ломающейся кости заставили обратить взор к монаху. Тот разглядывал большой сердцевидный щит с узорами из лазурного металла, который он вырвал из руки мертвеца.

— Воины, но не Последней эпохи, — произнес Кутри. — Пещера сохранила в своих недрах до наших дней частицу великой Сордонии, — он поднял глаза на Будора, и тот сглотнул — похоже, произошедшее с ним на болоте было не помутнением рассудка, а чьим-то призрачным воспоминанием.

Снаряжение оказалось сплошь сордонийским — двуострые копья, щиты, прямые сабли. Какая причина собрала воинов в этом зале и побудила сражаться друг с другом? Возможно, путники и не желали этого знать, но сейчас они испытывали скорее благоговение, нежели тревогу. Ведь они будто прикоснулись к далекому прошлому Храмовых Земель. Не все из них, однако, могли