Лучше один раз удариться лбом, чем сто раз спросить: а что, дверь правда закрыта?
Еда тут ни при чем. Я толстела, потому что мой организм только весом мог защититься от твоей вампирской ненасытности! Это ты сделал из меня динозавра!
Все эти годы ты завидовал, что я такая большая, такая цветущая, а ты тощенький и зеленый, как дохлый крокодил.
Ты скрыто комплексовал, ты расстреливал меня энергией своей черной зависти, и я стала набирать вес!
Только у тебя, мой сладкий, могло хватить ума следить за кем-то на машине с мигалкой!..
Сегодня, братик, ты будешь рисковать жизнью по-своему, а я по-своему. Манекенщицы — они ведь тоже не безвредны для здоровья.
Они сидели в Интернете в рабочее время! Кроме того, они завели себе сетевые дневники и писали там про меня гадости! Якобы я бесчувственная сволочь и на кадыке у меня волосы! Про сволочь — ладно, отнесем это на счет здоровой критики, но кадык у меня совершенно нормальный!
Знаешь, что мой вампирюка выдумал?
Взял себе новую секретаршу!
Ноги длинные, головка крохотная!
Прям разрывной пулей не попадешь!
В голове, кроме дырочек для волос, ничего!
Ах, как я люблю это «чо»!
Как люблю!
Теперь простых ребят так мало осталось!
Всякий под умного косит!
Разведут ля-ля про всяких Ницшов и Сартров, прям мозги вянут! Какой им Сартр!
Нет чтобы девушку просто покрепче обнять, они ей про Бергмана вешают, а то и того хуже — про процессоры и оптико-волокно!
Пацан должен быть чисто конкретным!
Сказал — сделал! Мужиком должен быть прежде всего! Ферштейн?
Я выл, я рыдал, я разбрасывал свои внутренности! Я был в ударе!
Снимай меня, олух!
Если план будет недостаточно крупным, я тебя заморожу!
Если слишком крупным — проломлю башку!
Книги надо сдавать вовремя!
Даже смерть не причина для опоздания!
Было время, когда мертвые вставали из гробов, спохватившись, что не сдали методичку.
Она отлично умела давить на жалость: жизнь научила.
— И что дальше? — сказал он голосом, подтаявшим до того градуса, когда вечный лед начинает превращаться просто в ледяную воду.
Одноглазка, Двуглазка и Триглазка — три сводных сестры Крошечки-Хаврошечки — гнали хворостинами на бойню рыжеватую корову. Сама Хаврошечка, хмурая целеустремленная девчушка, ростом эдак в полтора малютки Клоппика, решительно шла за сестрами, раскуривая на ходу динамитную шашку.
Они были разные, как рыба и птица.
А рыба и птица относятся к секретам друг друга вполне благожелательно. Хотя бы потому, что их не запоминают.
Он был идеалист, то есть упрощал жизнь до идеи, оскоплял все ее многообразие и любовался ошибочной и ложной гармонией, проистекавшей от такого упрощения.
