— С удовольствием бы приняла предложение, но я в таком виде…
— Но это же мой ресторан, а значит, я устанавливаю правила, в каком виде могут быть мои посетители.
— Извините, сегодня я не готова, как-нибудь в следующий раз. Спасибо, мне пора.
— Вот так всегда происходит с теми, кто забывает о своем возрасте. Не воспринимай как упрек. Я все понимаю. Дворецкий тебя проводит, водитель отвезет.
— Я на машине.
— И даже этой маленькой радости оказать ничтожную услугу я лишен. Оскорблен. Унижен. Раздавлен. Ха! Ха! Ха! — Лорд обнажил в улыбке стройный забор белых фарфоровых зубов. На прощание он поцеловал Инессе руку.
Барселона. Испания. То же время
В терминале 'А' аэропорта 'Барселона' Эрнста Фридмана и его сладкого спутника встретил гид туристической фирмы 'Дэлайла'.
— Как доехали, синьоры? — на ломаном русском спросил гид.
— Нормально, — буркнул в ответ Фридман, — а где наш транспорт?
— Всье в порьядке, — отрапортовал гид, — микроавтобус ждьет.
Четырехчасовой перелет утомил Эрнста Фридмана, от одной мысли, что до отеля 'Роял Сан' в Санта- Сусанне ехать еще около часа, его стошнило.
— Милейший, — обратился он к гиду, — мы, пожалуй, часика два подышим свежим воздухом в центре. Отвези-ка нас к площади 'Ля-Лямбра'. В самолете кусок в горло не лез, перекушу в каком-нибудь бистро.
Мраморный пол аэровокзала сменился вымощенной дорожкой центральной аллеи столицы Каталонии.
— Как красиво! — восхищался молодой человек, очутившийся здесь исключительно за чужой счет.
— Видишь эти статуи, они живые. Вот так, без движения, целый день стоят. Чем только люди на жизнь не зарабатывают, — покачал головой Фридман, подставляя ногу чистильщику обуви. Надраив туфли до блеска, бородатый каталонец благодарно улыбнулся, получив монету в сто песет:
— Грациос!
Утолив голод в забегаловке недалеко от памятника Колумбу, Эрнст Фридман пришел в хорошее расположение духа. Только за границей, далеко от Москвы, он мог по-настоящему расслабиться, почувствовать себя хозяином жизни. С недавних пор он, изменив своей привычке отдыхать в Анталии и на Кипре, облюбовал испанское побережье Коста-Браво. Он даже вознамерился приобрести здесь скромное бунгало поближе к морю — уютный двухэтажный домик с просторной террасой и бассейном не дороже двухсот тысяч долларов.
Потом и кровью он достиг того, что имел сейчас. Он начинал заурядным репортеришкой на 'Останкино', перепробовал все, от оператора до сценариста и редактора, ныне он был президентом крупной телекомпании, вещающей на все СНГ, совладельцем двух региональных телецентров, учредителем самой рентабельной рекламной фирмы 'Фри', на которую работали именитые клипмейкеры. Фридман стал одной из влиятельных фигур российского шоу-бизнеса, ни один сколько-нибудь серьезный проект, будь то развлекательное шоу или раскрутка поп- звезды, не мог пустить корни без его 'добро'. Его поддержка стоила дорого. Он знал себе цену.
Эрнст не верил в фатальность, его уверенность в своих сверхспособностях была безграничной. Заносчивость и высокомерие являлись нормой его поведения. Даже политики лебезили перед ним, особенно когда на носу были выборы. Целый штат политологов и обозревателей кормился на телестудиях Фридмана. Эрнст Фридман одним своим словом мог управлять руслом той реки, которая называлась 'независимыми комментариями'.
Но он был человек, а значит, боялся. Страх улетучивался только за пределами России. Москва кишела форс- мажорами, передел собственности, казалось, не закончится никогда. Оказывая высокооплачиваемые услуги одной финансовой группе, к примеру, банковскому консорциуму, Фридман автоматически становился оппонентом другому финансовому клану.
Мысли о работе не оставляли его, не покидала и тревога. В последнее время на самых влиятельных телеканалах творилось что-то неладное, бывали моменты, когда Фридмана одолевало предчувствие, что он теряет контроль. Продюсеры успокаивали его, уверяли, что он преувеличивает опасность, но Фридман слишком трепетно относился к собственной интуиции, зато отличался параноидальной недоверчивостью к своему окружению. Причина его тревог крылась в следующем: Фридман считал, что в Москве появилась могущественная тайная организация, которая поставила перед собой цель завладеть основными телеканалами, в том числе и его телекомпанией. Этот клан, по мнению Эрнста Фридмана, скрупулезно претворял свой план в жизнь, не останавливаясь ни перед чем.
Череда таинственных смертей звезд телевидения, прокатившаяся по России, не имела никакого отношения к несчастным случаям, в этом Фридман был уверен на все сто. Он поругался с начальником оперативно-слсдственной группы, проводящей расследование по факту гибели его протеже Власа Келдыша. Нахальный майор милиции представил официальную версию, заключение судмедэксперта на следующий день после похорон, и даже не стал открывать дело.
Нет. Этого нельзя так оставить. Кто-то за всем этим стоит. И он узнает кто…
— Ну все, пора ехать в отель, — сказал Эрнст своему мальчику. Микроавтобус 'форд' тронулся в путь к гостинице 'Роял Сан'.
Москва. Россия
— Я не знал, что плачу не профессионалу, — распалялся в гневе Лорд, — как она могла засечь твоего дегенерата? Значит, и ты — полное ничтожество. Ты должен найти эту кассету. Все, потом и поговорим.
Лорд положил трубку. Он задумался. Если Магистр Ордена узнает об исчезновении кассеты с записью ритуала вступления в организацию… Лорд не мог допустить этого 'если'. У него не могло быть 'если'. 'Если' — это термин для сомневающихся. Но прокол он записал на свой счет, было в высшей степени неосторожно так сближаться с Кристиной. Разумная достаточность и необходимая субординация и никаких личных отношений — тогда ничего не случится. Как только стираются эти рамки — жди эксцессов. Так и вышло с Кристиной.
Она было золотцем. Талантливая, умная, красивая. Больше всего в ней соблазняла надменность, пренебрежение общественным мнением, безграничная самовлюбленность. Законченная аморальность Кристины сделала из Лорда ее раба. Ей всегда было мало. Он сделал ее звездой. Ну и что? Да, именно этой фразой она отблагодарила его за предоставление места под телевизионным Солнцем. Она платила сексом. И делала это с таким выражением лица, будто демонстрировала абсолютное равнодушие к происходящему на инкрустированном ложе в спальной комнате Лорда. Она кончала, Лорд знал это точно, но знал он также, что она кончала, глядя на свое отображение в зеркалах на потолке. Интересы сексуального партнера для Кристины не существовали. Это возбуждало Лорда.
Лорд вызвал дворецкого.
— Принеси мне кокосового молочка, — приказал он своему верному слуге, а сам уселся в мягкое кожаное кресло, вспоминая о недавнем прошлом.
Сознание нарисовало последнюю встречу с Магистром.
— Ты слишком далеко зашел со своей протеже, — Магистр говорил еле слышно, — избавься от нее.
