Во-вторых. Руководители не пожелали по аналогии с США объединить стратегическую бомбардировочную авиацию и межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования в один вид ВС с потерей самостоятельности другого вида ВС. Они ударились в поиски способов «усиления» своих видов в условиях сокращения численности за счёт третьих. Командованию ВВС приглянулась противовоздушная часть Войск ПВО и оно, даже извращая историю, стало убеждать всех, что ВВС и ПВО просто обязаны быть едиными. Командованию РВСН приглянулась ракетно-космическая часть Войск ПВО и оно, не будучи в состоянии доказать, зачем она нужна им, обещает обеспечить ею всех и вообще всю вооруженную борьбу.
В результате столь «непредвзятой» и «конструктивной» деятельности наше руководство образовало, к тому же без разделения (как в США) оперативного и административного командования, два наступательно-оборонительных гибрида сдвоенного фронто-тылового назначения. Сделано это, несмотря на наличие в военной структуре США раздельных и организационно самостоятельных «СТРАТЕГИЧЕСКИХ НАСТУПАТЕЛЬНЫХ СИЛ» и «СТРАТЕГИЧЕСКИХ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ СИЛ».
Что же из этого получилось и как расценивать нашу «оригинальность»?
Объявленные «первоочередные мероприятия»: объединение ВВС и Войск ПВО; объединение РВСН, ВКС и РКО Войск ПВО; придание военным округам статуса оперативно-территориальных командований — представляются САМЫМИ ХУДШИМИ И ОПАСНЫМИ для «обороны и безопасности», а их реализация пойдёт не на «приведение в соответствие», а НА УСУГУБЛЕНИЕ НЕСООТВЕТСТВИЯ между военными потребностями и ресурсными возможностями. Тем более, что первое и третье уже многократно отвергалось в прошлом.
Только с позиций очень старого, довоенного сухопутного мышления можно было пойти на заурядное повторение в 7-й РАЗ, да ещё и на первоочередное РАЗРУШЕНИЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ воздушно- космической обороны государства против единого воздушно-космического противника расчленением её надвое с раздачей войск по разным, к тому же наступательным (ударным), а не оборонительным видам ВС. Неагрессивная сторона оказалась без самостоятельных оборонительных сил, тогда как агрессор их имеет!
Это заставляет очень серьёзно задуматься, что же Президент сделал с Вооруженными Силами и особенно с воздушно-космической обороной России?
Проводя «военную реформу» без военной доктрины и не понимая, какие ВС и для чего конкретно нам нужны, мы превратили её в развал ВС с растаскиванием родов войск по тем видам ВС, которые возглавляют либо поддерживают более влиятельные структуры и лица. От разумной ПЯТИВИДОВОЙ административной структуры российских ВС стремятся перейти к не до конца понятой руководством «трехвидовой» структуре ВС США. За «виды ВС» США оно принимает их более крупные административные структуры: Министерство Армии, Министерство ВВС, эквивалентное трём нашим видам ВС (ВВС, РВСН, Войска ПВО) и Министерство ВМС — с иными, более широкими функциями), Этот переход выразился в ликвидации двух сравнительно более сильных, чем в США, видов ВС: Войск ПВО и Сухопутных Войск. Осталось не четыре, как говорят, сбившись со счёта, а три вида ВС: РВСН, ВВС и ВМФ.
Насколько же соответствуют такие ВС МО России ХАРАКТЕРУ СОВРЕМЕННЫХ ВОЗМОЖНЫХ ПРОТИВНИКОВ и ВОЕННЫХ УГРОЗ?
При наличии уже названных их основных типов ликвидация системы ВКО и Войск ПВО, способных парировать первый тип военных угроз, и Сухопутных Войск, способных парировать второй и третий типы военных угроз России совершенно нелогична. Компенсируют ли их РВСН, ВВС и ВМФ? ЧТО СМОГУТ ТАКИЕ ВС МО РОССИИ? Об этом я также подробно выступал на страницах «Независимого военного обозрения» № 8 («Решение принято — проблемы остались»), № 16 («Реформаторы переусердствовали»), № 24 («Несимметричный ответ»), № 47 («Перекос в развитии»).
3.1. Что могут сделать РВСН, поглотившие войска РКО?
РВСН никогда не являлись «нормальным» видом ВС, так как несмотря на их стратегическую значимость в сущности состояли из одного рода войск — межконтинентальных баллистических ракет (МБР) наземного базирования, искусственно и очень условно разделённых на два рода войск: на стационарные и мобильные МБР. И лишь для подтягивания структуры и численности РВСН до норм вида ВС ценой разрушения единой комплексной разведывательно-информационной системы стратегического значения в Войсках ПВО руководство включило в них противокосмическую часть Войск ПВО — войска РКО.
Для выполнения главной и единственной задачи РВСН — нанесения ядерных ударов по приказам Верховного Главного Командования — этого не требуется. В состав РВСН их правильно не включали даже в критические годы «холодной войны» и наибольшего боевого состава РВСН. Совсем не требуется включать их и сейчас. В США МБР всегда были в подчинении Министерства ВВС на правах воздушной армии (20-й) наравне с воздушными армиями стратегической авиации (8-й, 12-й и др.).
По своей роли РВСН способны лишь угрожать агрессорам во внешних ядерных военных конфликтах возмездием (отмщением) за их ядерное нападение, тем самым сдерживая их или карая в случае игнорирования этой угрозы. Но они не способны ни защищать государство отражением свершающихся ядерных нападений, ни вести активные военные действия в неядерных войнах. Насколько реальна и значима их роль в современных условиях?
Повторим: в Ираке и особенно в Югославии агрессивный альянс НАТО уже показал даже мыслящим старыми понятиями полную возможность сокрушать независимые государства незахватническими военными действиями, принуждая их к признанию поражения ТОЛЬКО УДАРАМИ С ВОЗДУХА и БЕЗ ПРИМЕНЕНИЯ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ. Необходимости последнего у альянса просто не возникнет — даже против России. Он обойдется новейшими видами неядерного оружия. Никакие демарши и негодования слабеющей России ничего не предотвратили там и не смогут предотвращать впредь.
В случае военного нападения этого наиболее опасного возможного внешнего противника на Россию он будет действовать точно так же, а не иначе. Альянс способен и с Россией повторить «югославию-99». В этом не надо сомневаться и, заблуждаясь, на что-то надеяться. Применять ядерное оружие альянсу нет никакой необходимости.
РВСН в течение нанесения нам неядерного поражения (равно как и во внутренних вооруженных конфликтах) будут «сидеть на ядерной кнопке». «Нажмём» ли мы её, терпя поражение от неядерного оружия? По каким из участников альянса и по каким их объектам? Подумаем.
Если «нажмём» массированно, то последствия понятны: неизбежная гибель обеих сторон. Если выборочно, то продолжая терпеть неядерное поражение, получим вдобавок ещё и адекватный нашему ядерный ответ. При этом альянс нанести ядерный ответ может и не спеша, а после необходимого настроя мирового общественного мнения в течение даже нескольких дней либо вообще «простит» его.
На беззаконное избиение Югославии странами НАТО мир смотрел в общем спокойно. А она не была для мира смертельным «ядерным маньяком», которого надо уничтожить. Отношение к нам не только стран альянса при применении ядерного оружия даже по кому-то из них, но и многих других будет, конечно же, несравнимо хуже. Так неужели Россия не станет считаться с тем, что уже сейчас её многие сторонятся, все наши союзники дружно убегают в объятия НАТО и мелочно демонстрируют презрение к нам, а к России ничто никого не влечёт? Пойдём ли мы на изоляционистскую и самоубийственную «тактику скорпиона» по принципу «после нас хоть потоп» или на умные решения?
И военный, и политический и моральный проигрыш в мире очевидны. А чего добьёмся? Терпя военное поражение в неядерной войне, превентивными ядерными ударами по побеждающим агрессорам его можно только ускорить и усугубить. Достигнем ли мы военной цели, уже сейчас толкая США на отказ (не в связи ли с этим?) от договора по ПРО и на создание системы противоракетной обороны, которая и парирует разные, но в том числе и наши ограниченные ядерные удары? А не толкнём ли мы своей «смелостью» на провозглашение США такого же решения: поверив нашей доктрине, перед поражением России нанести по нам «предупредительный» («профилактический») ядерный удар? Не окажется ли применение РВСН всего лишь последним военным резервом России, который она по собственной инициативе использует перед своим неядерным поражением или даже гибелью?
