На самом деле, конечно, совсем не думать нельзя. Но некоторые пытаются. Был у меня приятель, который не любил думать. Тот самый, который совал железки в розетку, а потом ходил забинтованный. Однажды он решил изобрести машину времени. Взял будильник и привязал к автобусу. Автобус вместе с будильником уехал. Не в будущее, конечно, и не в прошлое, а просто по своим делам. А приятель без будильника проспал в школу. И все потому, что не подумал как следует. Я бы вам про него еще много чего порассказал, но боюсь, что вы много интересного в сказке пропустите. Ведь сказка-то скоро говорится. То есть, очень быстро. Особенно, если быстро соображать, как Шиша. Ведь он уже смекнул, как обхитрить лешего.
— Врешь ты все, — сказал Шиша. — Совсем не думать никак нельзя.
— Почему же? — удивился леший.
— Поймешь, если подумаешь, — хихикнул Шиша. — Соображать надо!
Леший озадаченно почесал деревянный затылок и вздохнул:
— Вот задачка! Надо понимать, чтобы не думать, а если нельзя подумать, надо соображать. Совсем вы меня запутали! Если соображать не подумавши, то можно и не сообразить, как не думать. А если подумать, как это сообразить? Не захочешь, а призадумаешься! Ой! Кажется, я все-таки призадумался!
— Крепко? — спросила бабушка.
Леший попытался оторвать ногу от земли, но не смог.
— Ой! — пискнул он. — Кажется, крепко!
— Ура! — воскликнул Шиша. — Теперь ты нам не помешаешь! Скорее все в лодку!
— Молодец! — похвалила его бабушка.
Шиша помог бабушке влезть на борт и собрался подсадить Лелю.
— А как же я? — расстроился леший. — Вы меня так и бросите одного?
— Ты сам виноват, — сердито заметил Шиша. — Не надо было заманивать!
— А мне его жалко, — сказала бабушка.
— Мне тоже, — вздохнула Леля. — Он же совсем не злой на самом деле, а просто шишиморы боится, правда?
— Правда, — пискнул леший. — Просто мне не с кем дружить, кроме нее.
— Лучше вовсе без друга, чем такой противный, как она, — проворчал Шиша.
— Она, конечно, вредная, — сказал леший, — но вовсе не такая плохая. Она просто боится исчезнуть, если про нее все забудут.
— Какая глупая! — сказала Леля. — Люди дольше всего помнят хорошие дела. И хороших друзей.
— Верно, — согласилась бабушка. — Плохое помнить никто не любит.
— Наверное, я плохой, — огорчился леший. — Потому что меня не любит совсем никто.
Он так расстроился, что на глазах его показались настоящие слезы. Тут и корзинке стало его жалко. Корзинка вырвалась из бабушкиных рук, выпрыгнула из лодки, подбежала к лешему и стала слизывать его слезы салфеткой. А потом принялась подкапывать корни, чтобы леший смог вырваться. Тогда Леля с Шишей взяли его за деревянные руки и снова выдернули из земли.
— Значит, мы снова хорошие друзья? — обрадовался леший.
— Конечно! — сказал Шиша.
— Теперь мы тебя ни за что не забудем! — подтвердила Леля. — Правда, ба?
— Разве такое забудешь? — подтвердила бабушка.
— И шишимору не забудете? — удивился леший.
— Мы постараемся, — пообещала Леля. — Очень-очень!
Сказочке конец
Ну вот сказка и заканчивается. Осталось только рассказать, что случилось в конце с ее героями. Обычно это пишут в послесловии. Послесловие — это когда уже все рассказал, а прощаться никак не хочется. Поэтому к сказке дописывают маленький хвостик. Просто у писателей так принято.
Так вот. Леля, Шиша и бабушка влезли в лодку и переплыли на другой берег. Только корзинку пришлось оставить, потому что она очень привязалась к лешему. И это не удивительно: ведь они оба деревянные. Леший еще долго подпрыгивал и махал друзьям на прощание деревянными руками, а корзинка, вскочив на камешек, виляла салфеткой. Но вскоре они совсем скрылись из виду.
На другом берегу Лелю, Шишу и бабушку ждали заколдованные мальчишки. Оказалось, они приехали сюда на мотоциклах, и теперь не знали, как на них влезть при своем крошечном росте. Пришлось Шише как следует потрудиться волшебным хвостом, пока все сбежавшие пленники не стали нормального размера. Мальчишки так обрадовались, что довезли Шишу вместе с Лелей и бабушкой до самого дома.
Думаете, этим все и кончилось? А вот не совсем. Ведь Шиша так и не нашел себе подходящий дом и приготовился снова загрустить.
— Похоже, сказки больше никому не нужны, — вздыхал он вечером, сидя за столом с Лелей, бабушкой и Севой.
— Ты нам нужен, — сказал Сева.
— И ты можешь остаться с нами навсегда, — сказала Леля. — Правда, ба?
— Конечно, — согласилась бабушка, — если он хочет.
— У всех на свете есть свой дом, — вздохнул Шиша. — У людей — квартиры. У птиц — гнезда. Даже у самой мелкой мышки своя норка есть. И только у меня дома нет. Наверное, шишимора была права. Скоро сказочные герои совсем исчезнут.
— Мы этого не допустим! — возмутился Сева. — Ты только не грусти, мы обязательно придумаем, где тебе поселиться. Жить будешь, как в сказке!
— Правильно! — обрадовалась Леля. — Как же я раньше не додумалась? Это же очень просто. Сказочные герои должны жить… в сказке!
— Здорово! — согласился Сева. — Надо только найти подходящую сказку.
— Глупости какие, — проворчал Шиша. — Все сказки уже заняты. Разве в книжке про Колобка были шиши? Или в книжке про курочку-рябу? Может, они в сказке про золотую рыбку водятся?
— Нет, — сказала бабушка, — там точно шишей не было.
— Что же тогда делать? — расстроилась Леля.
— Видно, пропадать придется, — вздохнул Шиша.
— Вот еще, — сказал Сева. — Если такой сказки нет, ее надо просто написать!
— Ура! — закричала Леля. — Конечно, написать!
— Молодец, — похвалила бабушка. — Но кто это сделает? Я не умею писать сказки. Да и некогда мне. То ужин готовить надо, то белье стирать.
— Я тоже не умею, — признался Сева.
— А я не могу сам про себя сочинять, — сказал Шиша, — это нескромно получается. Да я и буквы не знаю ни одной.
— Мы обязательно найдем того, кто твою сказку напишет, — пообещала Леля.
На следующий день, в воскресенье, Леля прогуливалась в парке и увидела на лавочке человека, который что-то писал в блокноте. И этим человеком был угадайте кто? Точно, это был я. И писал я не что-то, а сочинял стишок. Потому что день был хороший, а настроение у меня было прекрасное. При таком настроении, да еще в хороший день, стихи просто сами лезут в голову.
— Вы, совсем случайно, не писатель? — спросила Леля.
— Нет, — сказал я, — не писатель.
— А что вы тогда пишете? — снова спросила Леля.
— Стишок, — ответил я. Про белку. Вот такой:
