серебром…
РОБОТ И БАБОЧКА
Хотя стоял робот в самом углу просторного выставочного зала, вокруг него толпилось больше всего народу. Было здесь немало и других чудес техники, однако ни одно не пользовалось таким успехом. Посетители, и большие и маленькие, помногу раз возвращались к роботу и долго не могли оторвать взгляд от неуклюже двигающихся железных рук, от большой четырехугольной головы и от спокойно поблескивающего оранжевого глаза.
Робот умел не только поднимать руки и вертеть головой — умел он и отвечать на вопросы. Разумеется, не на все, а лишь на те, которые были пронумерованы и написаны на висящей рядом табличке. Посетители выставки по очереди задавали эти вопросы роботу.
Первый вопрос звучал так:
— Как тебя зовут?
— Меня зовут Дондон, — хриплым голосом отвечал робот.
— Где твоя родина? — задавали ему вопрос номер два.
— Моя родина — лаборатория, — звучал ответ.
— А чем ты теперь занимаешься? — раздавался третий вопрос.
— Приходится отвечать на весьма нехитрые вопросы, — говорил робот и тихонько посмеивался: — Ха-ха-ха!
Люди тоже смеялись над таким веселым ответом, а насмеявшись вволю, спрашивали дальше:
— Что ты больше всего любишь и чего больше всего не любишь?
— Больше всего я люблю машинное масло, а больше всего не нравится мне сливочное мороженое с абрикосовым вареньем.
Люди снова хохотали и, посмотрев на табличку, задавали пятый вопрос:
— Каково будущее роботов?
— В будущем у роботов огромные перспективы!
— А что ты сам намерен совершить?
— Я должен выполнить все то, что во мне запрограммировано! Наконец звучал последний вопрос:
— Что хотел бы ты пожелать нам, посетителям выставки?
— Желаю крепкого здоровья и успехов в личной жизни! — выпаливал робот и так весело притопывал железной ногой, что пол выставочного зала вздрагивал. После этого сбегалась толпа новых любопытных и опять слышались те же, написанные на табличке и пронумерованные вопросы. Робот без устали отвечал, где надо — смеялся, где надо — топал ногой или взмахивал руками, а то и подмигивал оранжевым глазом.
— Молодец! Безупречно выполняет программу. У него действительно огромные перспективы и он многого достигнет, — хвалили его взрослые, а дети от восторга даже усаживались на пол, возле робота и сидели бы тут день и ночь, если бы родители им позволили.
— Пойдем, пойдем, хватит глазеть, — теребили их мамы. — Ну пойдем же, купим мороженого с абрикосовым вареньем.
— Не хотим мороженого, хотим машинного масла! — заявляли дети, подражая роботу, а он заговорщицки подмигивал им оранжевым глазом и махал на прощание рукой.
По ночам выставочный зал становился пустым и неуютным. Дондон, не шелохнувшись, торчал в своем уголке до утра, вспоминая впечатления дня и похвалы посетителей. Его железное сердце переполняла гордость: еще бы — такой успех! Сверху вниз поглядывал он на остальные экспонаты: что ни говори, а всем этим машинам и автоматам подобные похвалы и во сне не снились, все они вместе взятые и в подметки не годятся ему, Дондону!
Наступал новый день, с шумом распахивались двери, и зал наполняли новые посетители. Они задавали те же самые пронумерованные вопросы и снова восхищались ответами робота. Опять наступала ночь, и приходило новое утро… Так бы и шло все своим обычным чередом, если бы однажды в окно не впорхнула ночная бабочка.
Ее привлек оранжевый глаз Дондона — в темноте он сверкал еще ярче, чем днем.
Бабочка села роботу на плечо, нежно провела крылышком по стеклянному глазу и разочарованно прошептала:
— Какой холодный огонек…
«Это не огонек, это мой глаз!» — хотел возразить робот, но смог произнести лишь ответ номер один:
— Меня зовут Дондон.
— Да? — обрадовалась бабочка тому, что такое большое и могущественное существо снизошло до беседы с ней. — А я — ночная бабочка, меня зовут Ленточница.
— Моя родина — лаборатория, — сказал робот то, что умел.
— Лаборатория… Это, наверно, совершенно необыкновенная страна, — повела длинным усиком Ленточница. — А я родилась на цветущем каштане. Ты видел когда-нибудь, как цветет каштан?
— Приходится отвечать на весьма нехитрые вопросы! — выпалил робот ответ номер три и засмеялся! — Ха-ха-ха!
Ленточница так смутилась, что ее яркие крылышки даже опустились и поблекли.
— Прости, — виновато молвила она. — Я на самом деле не слишком умна. Позавчера вылупилась из куколки, и мне еще никто ничего толком не объяснил. Научили только прятаться от всяких хищных птиц, а больше всего опасаться летучей мыши.
— Больше всего я люблю машинное масло, — заявил Дондон, — а больше всего не нравится мне сливочное мороженое с абрикосовым вареньем.
— А я, — бойко отозвалась Ленточница, — я больше всего люблю грызть молодые листики каштана. А машинного масла я в жизни не пробовала… Не хочешь ли полакомиться каштановым листиком? Могу принести тебе кусочек…
«Принеси, с удовольствием попробую», — хотел сказать Дондон, однако у него вырвался готовый ответ за номером пять:
— В будущем у роботов огромные перспективы!
Ленточница вновь смутилась.
— Какими величественными и непонятными словами ты говоришь, — вздохнула она. — Я же сказала тебе, что в своей тесной куколке была отгорожена от всего мира и осталась необразованной.
— Я должен выполнить все то, что во мне запрограммировано, — гнул свое Дондон.
— Жаль, но мне уже пора улетать, — заторопилась бабочка. — Будь здоров, Дондончик.
— Желаю крепкого здоровья и успехов в личной жизни! — пробасил Дондон и притопнул железной ногой.
— Спасибо, — поблагодарила бабочка, на прощание нежно провела крылышком по щеке робота и выпорхнула в окно.
Робот проводил ее своим единственным оранжевым глазом и долго не мог прийти в себя от необычных, никогда ранее не приходивших в его железную голову мыслей.
«Она совсем другая, чем посетители выставки, — думал он. — И какая-то чудная: задает странные, не запрограммированные вопросы. И ни разу не похвалила… Однако, как нежно прикосновение ее крылышек и как ласкает слух ее голосок… На прощанье Дондончиком назвала…»
Он так глубоко погрузился в воспоминания о ночной встрече, что не услышал, как открылись двери и на выставку хлынула очередная партия посетителей. Он даже прозевал два первых вопроса, а на третий ответил кое-как, и то с конца:
— Ха-ха-ха… Приходится отвечать на весьма нехитрые вопросы.
— Он же издевается над нами, — обиделся очень важный гражданин и побежал жаловаться на робота
