классовая борьба, наличие среди населения лиц, недовольных полевением строя, трудностями жизни в послевоенных условиях и сближением с Советским Союзом, побуждали их группироваться вокруг политиков, имевших в своем активе масонское прошлое и связи с Западом.
«Холодная война», конфликты между Западом и СССР катализировали эти процессы. В условиях обостряющихся схваток масонские группы маскировались, стремились сохранять свои позиции и «по ту сторону баррикад», чтобы при благоприятных поворотах суметь перехватить власть, создать предпосылки к возвращению прежнего строя.
С этой проблемой ряду руководителей восточноевропейских стран пришлось столкнуться неожиданно для себя. Среди тех, кто первым обратил внимание на растущую роль масонов в Болгарии был бывший руководитель Коминтерна, известный борец против фашизма Георгий Димитров.
В передовой статье в болгарской газете «Работническо дело» 22 июля 1946 года Г. Димитров писал:
«Часто общественность удивляется тому, что известные государственные деятели быстро и на первый взгляд без достаточных оснований меняют свои позиции по весьма существенным вопросам, касающимся нашего государства и нашей нации, или говорят одно, а делают совершенно противоположное.
Для поверхностного наблюдателя это нечто нелогичное и совершенно непонятное. Для тех же, кто знаком с деятельностью разных масонских лож, вопрос достаточно ясен.
Указанные деятели в качестве членов масонских лож обыкновенно получают указания и директивы от соответствующей ложи и подчиняются ее дисциплине, что находится вразрез с интересами народа и страны.
Такие болгары утрачивают свою болгарскую волю, теряют свою болгарскую самостоятельность и пренебрегают своими обязанностями к своему народу и своей родине…
Есть много данных, — продолжал Г. Димитров, — свидетельствующих о том, что у нас восстанавливаются масонские ложи. Они собирают старых масонов-болгар и усердно вербуют среди государственных и общественных деятелей новых масонов.
Масонские ложи представляют шпионскую и предательскую агентуру иностранных государств. Они угрожают свободе и независимости нашего народа и нашей страны.
Мы бьем тревогу в связи с этими антинародными гнездами.
Народ должен проявить особую бдительность по отношению к масонским ложам. Органы народной власти должны принимать меры против этих зловредных тайных организаций…».[178]
Столь резкие выступления, впрочем, были весьма редки в других странах советского блока. В Советском Союзе многие запреты прежних лет размывались и в силу давности, и благодаря тенденциям к смягчению режима, а также веяниям, усилившимся в связи с контактами с западными странами. Тому же способствовала пропаганда западных «голосов», под лозунгами демократизации и гуманизации общественной жизни в социалистических странах.
На обработку населения восточноевропейских стран и Советского Союза расходовались многомиллионные средства. К этому привлекались спецслужбы, изучались слабые места советского режима. Крупнейшие исследовательские центры США и Англии, как свидетельствовал автор ряда публицистических книг Г. Климов, пристально изучали проблему «советского человека», каналов влияния на него. Среди них масонские были наиболее удобными и замаскированными. Самыми уязвимыми для воздействия западных идей в СССР были сочтены высшие эшелоны власти, среди которых усиливалась тяга к обогащению и роскоши. Другой группой «риска» была интеллигенция, часть которой считала себя обделенной, недооцененной, достойной лучшего положения.
Запад ставил целью способствовать возрождению на территории СССР и его союзников деятельности масонских лож, легализации их там, где они уже действовали де-факто. Тому способствовали некоторые внутренние обстоятельства. Главным был застой, усилившийся в середине семидесятых годов в Советском Союзе. Все большее хождение в правящих кругах и интеллигентской среде начали приобретать идеологические установки, близкие тем, которые проповедовали отцы западного масонства.
Все популярнее становилась, например, идея конвергенции, которую умело поддерживали с другой стороны океана, естественно, не собираясь сближаться с социализмом. Идея сводилась к мысли — хотите конвергенции, идите к нам, отказывайтесь от своих установок. С приходом к власти М. Горбачева, заключением соглашений о «разрядке» идея идеологического разоружения советского блока все больше обретала силу. Нечто аморфное, получившее название «перестройка», без системы координат и точных целей пропагандировалось в нашей стране на всех уровнях, наряду с проповедями быстрого обогащения, предпринимательства, свободного обмена валюты, распространения ваучеров. В этом активно участвовали СМИ. Руководить органами информации правящая группировка поручила лицам, главной заботой которых был демонтаж идей коллективизма и социальной справедливости, подрыв роли государства в экономике, максимально быстро личное обогащение.
Настойчиво проводилась мысль о том, что «рынок все устроит», что не стоит заботиться о том, что было построено до нас и пока еще действует. Если развалится, то и хорошо. Не чинить надо покосившуюся избушку, а столкнуть плечиком в овраг. А Запад нам все построит, даст займы.
Тогда многие еще верили в «перестройку», возможность быстро выправить наш путь, в один момент избавиться от тяжких вериг неустроенности, жестоких лет испытаний, как исторически неизбежных, так и родившихся вследствие наших ошибок и пороков. Неопределенное, но многих устраивавшее слово «перестройка», которым М. Горбачев злоупотреблял в своих выступлениях, не уточняя, что имеется в виду, большинством сначала воспринималось как возможность сделать общество более гуманным, духовно свободным, демократичным, когда создались бы максимальные шансы для развития своего «я» и нашего «мы».
Когда, желая заглянуть в будущее, люди интересовались, какие все же линии социальной справедливости будут намечены, на какой духовности основываться, следовали жесткие коррективы.
Памятно было выступление одного из «архитекторов» перестройки А. Н. Яковлева. На XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года он затронул проблемы религии, решив скорректировать привычные положения христианской морали. «Христос, — говорил Яковлев, — как известно, в свое время изгнал фарисеев, то есть купцов и менял, из храма, предназначив свою религию бедным. Было это около двух тысяч лет тому назад. И лишь полтора года тому назад, через несколько веков после Реформации, Ватиканом было публично признано, что только заработанное богатство помогает очищению души и ведет в рай, что предпринимательство надо поддерживать, ибо оно облегчает положение человека на этом свете, дает ему средства к возвышению».
В этих рассуждениях стоит разобраться, чтобы увидеть, на каких посылках держались выводы, внушавшиеся обществу, порой не имевшему возможности проверить, насколько прав тот или иной высокопоставленный проповедник, да еще ссылающийся на Священное Писание. Для начала уточним, что фарисеи — это обозначение принадлежности к древнеиудейской секте, а никак не к профессиям купцов или менял. (Мы не говорим о понятии фарисейства, как показного благочестия, синонима лицемерия.) Изгоняли из храма торговцев не из-за религиозных взглядов или избытка благочестия, а наоборот, из-за неуважения к месту молитвенного сосредоточения. Храм, как известно, не рынок. Отчитав, так сказать, по партийной линии Спасителя за то, что он «предназначил свою религию бедным», а не свободным предпринимателям в виде купцов или менял, А. Яковлев сослался на авторитет Ватикана. Тот будто бы благословил, наконец, «заработанное богатство», как средство «очищения души» и достижения рая либо возвышения на этом свете.
Интересно, откуда, из каких документов Ватикана извлечены столь оригинальные положения? Изучая папские послания, энциклики, можно увидеть в большинстве из них как раз озабоченность обратным — унижением человека зависимостью от денежного мешка. Такие энциклики Иоанна Павла II, как «Лаборем экзерсенс», «Солиситудо реи сосиалис», «Веритатис сплендор», вопросы социальной справедливости, достоинства трудящегося человека ставят на приоритетное место. Но может быть, папа римский в своих личных выступлениях говорит иначе? Отнюдь, нет. Вот Иоанн Павел II летом 1993 года выступает в Испании. Главную причину упадка веры в современном западном мире он видит в подмене истинных ценностей Мамоной, прибылью. «В основе экономических систем, которые пренебрегают личным
